Девичник в космосе - стр. 15

— Не завершила исследования сыворотки, которая позволила бы, так сказать, «запирать» геном того, кому ее введут, которая будет запрещать любое вмешательство в него.

В помещении стало настолько тихо, что едва слышные звуки системы жизнеобеспечения корабля мне показались громом среди ясного неба. А спустя пару мгновений Шрам вдруг требовательно спросил:

— Кто ты?

Скрывать свое имя смысла точно не было. Я пожала плечами:

— Меня зовут Ольга Милоградова.

Шрам наградил меня новым, пронзительным взглядом. А потом медленно кивнул головой:

— Я подумаю, что смогу для тебя сделать.

Шрам оказался довольно интересным существом. Если так только можно выразиться в отношении космического буканьера. Я готовилась к тому, что мне придется осторожно напоминать ему о наших весьма размытых и неясных договоренностях, подбирала слова. Но все вышло иначе.

После обещания подумать, как облегчить мое существование, Шрам молча, ни слова больше не сказав, покинул каюту, оставив меня в одиночестве. А я еще немного посидела за столом, медленно допивая странный напиток. Потом отправила одноразовую посуду в утилизатор и уничтожила любые следы принятия пищи. А потом… Делать мне было решительно нечего и я, пользуясь тем, что никаких запретов не было, отправилась изучать то, что еще не успела рассмотреть.

В целом, Шрам был существом аккуратным. Грязные носки и объедки не валялись по углам его каюты. Да, организация пространства в его помещениях меня почти шокировала: огромный траходром в космосе и терминал у кровати были только началом. В той комнате, в которой стоял стол, и мы ели, обнаружился настоящий спортивный уголок, оборудованный дорогущим многофункциональным тренажером и занимающий треть пространства, еще один терминал, а также встроенный шкаф, заполненный литературой на… медицинские темы! Последнее шокировало больше всего. Как-то я не ожидала, что пират будет интересоваться медициной. Хотя… Может, у него на борту нет медицинской капсулы и нет никого, кто бы разбирался в лечении ран. Уверена, что подобных повреждений на пиратском корабле хватает.

Не найдя больше ничего интересного для себя, я от нечего делать вернулась к тренажеру. В академии, пусть я и не попала на то отделение, на которое планировала, а оказалась на гражданском, все равно привыкла поддерживать определенный уровень физической формы. Даже после завершения учебы и устройства на работу занятия спортом для меня остались обязательными. Хотя бы потому что работа в основном была сидячей и это не самым лучшим образом сказывалось на здоровье.

С тренажером пришлось повозиться. Он оказался настолько навороченным, что даже я, привыкшая в Арганадале ко всяческим умным устройствам, существенно облегчающим жизнь, не сразу разобралась, что к чему. Даже с досадой провела параллель между этим монстром от спорта и теми тренажерами, которые были в моем распоряжении дома и в лаборатории. А когда разобралась, то оказалось, что за три месяца плена я существенно ослабела. Видимо, сказалась та дрянь, которой меня поили в клетках. С нынешней физической формой я не то, что на пилота, даже на генетика не смогла бы поступить на обучение. Активировав банальный велотренажер и с трудом прокручивая педали на минимальном уровне нагрузки, подумала, что либо с этим монстром что-то не то, либо я стала настолько женственной, что мне теперь под силу лишь всякие там фитнесы для красования перед самцами. То-то Стейн бы порадовался! Жениху постоянно казалось, что я недостаточно мягкая и женственная. Он даже беззлобно подшучивал надо мной, что в случае нападения на лабораторию, он вполне может спрятаться за моей спиной, а я отобьюсь от всех. И доля правды в этом была. Я ведь готовилась поступать на пилота, это была самая модная профессия на Земле. Просто так сложилась моя жизнь, что отца я не знала, он бросил маму почти сразу после моего рождения, мама умерла за год до того, как я окончила школу. А остальным родственникам до меня не было никакого дела. Дядька, мамин брат, в чьей семье я и жила после маминой смерти, узнав, что я нацелилась поступать в Первую Звездную Академию, лишь скривился. А потом сказал как отрезал, чтобы деньги на дорогу и поступление я зарабатывала сама. Он мне ничего давать не будет. Долг перед покойной сестрой он выполнил, меня вырастил. Дальше я должна была пробиваться в жизни сама. И на тот момент я еще не понимала, что это значит.