Дети Зари. Книга третья. Песнь жар-птицы - стр. 9
Аглая на миг прильнула к старшему сыну.
– Клим, сынок! – она провела рукой по его щеке, покрытой светлой щетиной. – А рыльце-то в пуху! Неужто бороду решил отпустить?.. Как ты вообще здесь оказался? Вроде должен быть в Африке… Что-то случилось?
– Просто решил вас проведать. А то Сашка, вон, прячется, меня уже не узнаёт… Кстати, мам, ты зачем его клоуном нарядила?
– Я нарядила? Думаешь, я? Как будто этим Кауницам можно хоть в чём-то навязать своё мнение! О нет, они наряжаются исключительно на свой вкус, причём вкус у каждого индивидуальный и ярко выраженный! – Аглая заговорщицки переглянулась с Евой, которая тоже подошла поприветствовать Клима.
– Это точно! – подтвердила Ева, дружески кивая родственнику. – Наши мужчины непреклонны в вопросах стиля.
– Не только мужчины, – вставила Аглая. – Маруся, например, не жалует розовый…
– Вот это одобряю – я тоже терпеть не могу розовый, кроме как тут! – Клим одним пальцем пощекотал пухлую щёчку сестрёнки. – Ой, у неё тоже ямочки! Наша порода!
– А у Саши нет ямочек, – мать потрепала длинные тёмные кудряшки двухлетнего мальчика, который продолжал так же настороженно наблюдать за Климом ярко-синими глазёнками. – Он у нас весь в папу… И неправда, что он тебя забыл, да, Сань? Наоборот, он всё спрашивал, когда же Клим приедет и его покатает.
– Покатать тебя, Сашка? – Клим нагнулся к младшему брату.
Тот решительно кивнул.
– А не испугаешься?
Малыш так же молча потряс кудрявой головкой.
– Мужик! Дай пять! – Маленькая ладошка утонула в пятерне старшего брата. – Ну, а теперь держись!
Схватив малого под мышки, Клим ловко посадил его себе на плечи. Лицо мальчугана, мигом оказавшегося на двухметровой высоте, засияло от искреннего детского восторга.
– Вик, отгонишь машину в гараж? – Клим повернулся к другу. – А я обеспечу доставку женщин и детей!
– И собак, – добавил Вик, уже открывая водительскую дверцу.
И действительно, огромный бело-рыжий зверь на всех парах нёсся на них через парк, треща сухими сучьями, а следом кубарем катилось нечто маленькое, чёрное и лохматое.
– Боня, стой! – дуэтом закричали Галицкие.
Но разогнавшийся Бонифаций не смог бы притормозить, даже если бы захотел, и Климу не оставалось ничего другого, как круто развернуться, чтобы ошалевший от счастья пёс не врезался в него. Маленький Саша, вцепившийся в русую шевелюру брата, громко заорал – больше от радости, чем от испуга. Тут же пронзительно отозвался младенец в коляске у Евы, гулко загавкал Бонифаций, вторя ему, залился лаем смешной мохнатый пёсик. Мамочки кинулись к малышам, собаки обступили Клима, который с хохотом отбивался от них одной рукой, второй крепко держа за ногу младшего брата, а тот звонко хохотал, глядя на всю эту катавасию сверху.
– Ну, это надолго! – сказал Виктор сам себе, сел в машину и поехал дальше.
Тихо подкатив по окружной к гаражу, который прятался в глубине двора за главным зданием, он достал из машины свой рюкзак, затем сумку Клима и, взвалив двойной багаж на плечи, направился прямиком в левый, хозяйский флигель. За четыре года дружбы с Тобиасом он бывал тут столько раз, что чувствовал себя почти как дома.
Главная разница между имением Кауницев и Эрхарт-холлом состояла отнюдь не в величине: эту разницу звали Кларком.
– Рад приветствовать, Виктор! – старый дворецкий возник в проёме задних дверей, едва гость ступил на каменное крыльцо.