Дети Вольного Бога. Последний Белый Волк. Книга вторая - стр. 42
Я не знал.
– Легенды, – произносит Ривер за моей спиной, и я испытываю острое желание его задушить за столь очевидный ответ, до которого я сам не додумался. Паж хмыкает и поясняет. – Так говорят.
– Да. Все мозги достались тебе. И Этой. Как ее? Ну, вы поняли.
Я снова ничего не понял.
– Когда рождается история – я умираю. Потому что история имеет свойство переходить из уст в уста, проговариваться в тишине безлунных ночей у костров, шептаться у детских колыбелей, пленить человеческие души и создавать новых людей. Это то, перед чем я бессилен.
– Я все равно не понимаю, как это связано с тем, что ты угрожал мне убийством и действовал на нервы, – говорю морщась. Чувствую себя глупым. Плоским. Хорошее слово. Я точно плоский.
– Да потому что ты – ходячее противоречие, как и я сам. Ты отрицаешь очевидное. Мне нужно умереть, чтобы выжить, мне нужно погибнуть, чтобы мир продолжал существовать, а ты утверждаешь, что чувствовать не умеешь, хотя чувствуешь в крайностях. Мы с тобой гораздо ближе, чем тебе кажется, и во многом отражаем друг друга. Понимаешь ли, Элибер, я очень сильно зол, что ради вас, мирно выполняющих свою работу, далеких от истинных невзгод и тревог, мне приходится раз за разом проходить одно и то же. Рождаться, стареть, погибать. А ты бегаешь по замку, ноешь и ведешь себя как истеричный ребенок. А я терпеть обязан, зная, что на тебе лежит большая ответственность. Повторюсь, я существую во всем и везде. Каждую секунду я дохну, каждое мгновение с меня сыплется песок, и я кашляю кровью, выплевывая из себя остатки жизни. Это, знаешь ли, огромное унижение, вот так превращаться в прах. Скажи я не то или ступи не туда – все рухнет. Думаешь, стоял бы сейчас за твоей спиной мальчик-река, если бы я тебя не напугал тогда? А это ведь важно. Каждая деталь имеет ценность.
Кажется, я начал чуть-чуть его понимать.
– Так это вынужденность?
– И да, и нет. Не найти слова, которое полностью объяснит божественное поведение. Считай, так и есть. Но в какой-то степени я даже получаю от этого удовольствие. По делом тебе, думаю.
– Ты слишком много распыляешься, божественная сущность, – говорит Ривер позади меня, и я ему благодарен. – Мы говорили совсем о другом. Почему нам не стоит доверять Верховному жрецу?
– Потому что Верховный жрец служит не тому. Есть среди нас такой. Неудачный. Как был и в тебе, мальчик-река. Та часть тебя, которую ты отрицал. Теневая. Он много гадостей говорил, если помнишь. Тот, кому служит Верховный жрец, тоже. Он – собрание самого гадкого, что есть в каждом из вас. Прародитель всех этих гадостей. И этот прародитель имеет с нами личные счеты.
– Это ваша война, не моя, – почти скулю, бледнея. Перед глазами плывет. Страх снова подкатывает к горлу. Кажется, сердце мое сейчас остановится.
«Не остановится. Я его держу. Не бойся».
– В том то и дело, что нет. Если бы это была наша война – воевал бы он с нами. Но это не так. Это вас он хочет стереть с лица земли, чтобы доказать свою силищу. Мы тут ни при чем и не можем на это повлиять, кроме как донести тебе и поставить в известность.
– Почему меня?
– Потому что однажды именно ты этого попросил, – Бог усмехается. Уши мои закладывает. – Ты попросил и запустил движение. Это твоих рук дело, Элибер. Скоро ты все поймешь.