Дети вечного марта. Книга 2 - стр. 37
– Не знаю. Меня раньше тут не было.
Игорь оставил за собой последнее слово, и тут же почувствовал себя базарной торговкой, которой не истина важна, а перекричать товарку: «Я сверху – моя правда!».
В качестве утешения Игорь напомнил себе об воинственном Аллоре. Вольные кланы только тем и занимались, что убивали и грабили. И не чужие ржавые подковы, между прочим, промышляли, а полновесное золото, вот! Игорь уже хотел привести свой аргумент дворцовому птичнику, когда вспомнил: Аллор вёл бесконечную гражданскую войну. О внешней экспансии вольные кланы никогда не помышляли. Она была попросту невозможна при их-то раздробленности.
Как-то хмурым похмельным утром герцог завёл с Игорем разговор о гипотетической угрозе с востока. Начальник дворцовой стражи битый час переминался с ноги на ногу, выслушивая аргументы синьора, постепенно приходя к выводу, что тот не приводит их, сообразуясь с имеющимся фактическим положением дел, а выдумывает. Сидит, головой мается, и сочиняет страшилку для подданных. Каково же было удивление Игоря, когда по прошествии года примерно он столкнулся именно с этой аргументацией в тайном послании Ария войскам.
Но сам Игорь к тому времени уже «уснул».
Сколько лет он так прожил: Пятнадцать? Или тридцать? Или сто? Без его ведома ушел в небытиё век аллари. Пришёл – людей: нищих деревень, пьяных гарнизонов, серых хуторов, окружённых скудными полями; сквознячных замков, перешедших из заботливых рук прежних, одушевлявших их синьоров, в человеческие, не знающие своего рода, родства не помнящих…
Он почти полностью забыл свою прежнюю жизнь, от которой осталось нереализованное желание вернуться. Порой он думал, что сие желание и сохранилось-то исключительно по причине своей трудной реализации. Обещание, некогда обронённое герцогом, походило на долгоиграющую кость. Сохранило вкус, цвет и консистенцию сомнительного деликатеса, но голода не утолило и никогда не утолит.
И вдруг проснуться! Да не враз, рывком – постепенно.
Началось в герцогском замке, когда читал голубиную почту, продолжалось всю дорогу из столицы в Мец, чтобы осозналось в мрачной пустой харчевне.
– Мы торговцы, – Сун вежливо улыбнулся трактирщику.
– Столичные!? – спрошено так, что, давши положительный ответ, рискуешь огрести по роже тряпкой.
– Не-е-т! – отказались в два голоса гости. Игорь вынырнул из пучины сомнений и начал строить свой предполагаемый образ:
– Мы в столице проездом были. Прожили три дня, и… дальше.
– Бежите от кого? – подозрений у трактирщика прибавилось, он на всякий случай отодвинулся к стойке.
– Мы птицами торгуем. Товар распродали и в столицу завернули, погулять.
– А какими птицами? – не унимался хозяин постоялого двора.
– Разными, – исчерпывающе пояснил Игорь, подождал пока недоумение и подозрительность собеседника дойдут до высшей точки, и добавил, – моё дело за лошадью смотреть, обед готовить. По птицам у нас господин Сун.
– Мы голубей продаём, – лучезарно улыбнулся тот харчевнику. Прибавить сощуренные в непроглядные щёлки глаза и круглую, лоснящуюся физиономию – портрет афериста мелкого пошиба.
– Что-то я у вас ни клеток, ни сетей не видел, – в свою очередь сощурился трактирщик.
– Мой компаньон уже сказал, мы всё распродали и заехали в столицу, передохнуть.
– И какой голубь нынче в цене? – как бы безразлично въелся собеседник.