Дети Универсума. Книга 4. Долина чужих сновидений - стр. 37
– Я даже гипотетически не представляю, как можно скопировать Вселенную, – признался Эдвин. – Сжать, используя заклинание искривления пространства-времени, – еще куда ни шло…
– Те парни тоже не представляли. В смысле, на уровне теоретических умозаключений у них, наверно, и водились кое-какие догадки. К сожалению, на практике возник ряд вопросов. Волшебники высвободили нереальное количество энергии, не сумев употребить ее по назначению. Ситуация грозила страшными разрушениями. И вдруг одного из магов (того, кто хладнокровно не поддался охватившей его коллег панике и не сбежал, истошно выкрикивая предупреждения о грядущем конце света) посетила гениальная идея перенаправить поток эфира на… да хоть на вон тот бесполезный камень. Бушевавшую энергию чудом удалось заключить в горную породу. Однако эфир – штука упрямая. Если он не разрушает, то обязательно что-нибудь создает. Образовавшийся запас ресурсов (напоминаю, предполагавшийся для использования при копировании целой Вселенной!) требовал немедленного расхода. Эфир непостижимым образом сам принял решение трансформироваться в зачаточный разум, наделить коим ввиду поспешного отступления безмозглых чародеев (а им бы разум как раз не помешал) пришлось горную породу. Так возник я. Потом в течение около пятисот тысяч лет ничего мало-мальски интересного со мной не случалось, пока из космоса не прилетел гигантский метеорит-убийца. Тогда меня здорово встряхнуло! Затем настал период очередного затишья, длившийся уже миллион лет. И вот новое потрясение – прекрасная девушка-цветочница по имени Грейс!
– Да уж, приятель, – подметил Ульрих, – жизнь твоя не поражает разнообразием. Родился, выдержал удар метеорита, влюбился. Все.
– В защиту господина Джаггера скажу, – выступила Алира, – ему еще крупно повезло – истинную любовь не всякому дается встретить…
– О-па! – искренне подивился книг. – Честно, не ожидал от тебя подобных откровений. Ты обычно такая… скрытная и неприступная, а в действительности оказалась романтичной натурой.
– Мало ли какой я представляюсь снаружи… – неопределенно изрекла девушка и смущенно умолкла.
– Вернемся к Джаггеру, – предложил Нолан. – У вас есть увлечения, помимо предельно пассивного созерцания?
– Мне нравится слушать пение птиц, – принялся перечислять камень, – внимать шепоту ветра, ощущать прикосновение опавших листьев, греться в жарких лучах полуденного солнца…
– Да вы настоящий поэт! – обрадовался журналист. – Замечательно! Девушек привлекают поэты. Я же прав, госпожа Алира?
– Не всех. Но, думаю, с плетущими веночки и поющими песенки цветочницами шанс есть.
– Отлично, отлично, – мысленно сделав пометку, произнес Нолан. – Рассказывайте дальше, господин Джаггер, не упуская ни малейших деталей…
Выудив из камня необходимые сведения, друзья посчитали, что час уже поздний и разумно вернуться в мастерскую Голема. Идею идти назад пешком отмели сразу. Нолан спросил у балансира номер местного такси и вызвал машину, указав адрес ближайшего садового участка. Страж предупредил гостей о свойственной местным водителям нервозности. Впрочем, винить таксистов за вспыльчивость не стоит, ведь в Драке их пытаются ограбить по десять раз на дню, а на полностью автоматизированный транспорт администрация денег не выделила. Хмурый шофер, припрятавший один травматический пистолет под курткой, а другой – в бардачке, довез пассажиров до дома, не проронив по дороге ни слова. Разместившись на втором этаже жилища Голема, Команда Чаши приступила к обсуждению стратегии при будущем разговоре с избранницей Джаггера. Хозяин, признавая собственную бесполезность в вопросах межличностных и межвидовых отношений, удалился вниз заниматься профессиональными гончарными делами.