Дети Галактики - стр. 21
Но этого не потребовалось. Они миновали гибкий полупрозрачный рукав переходного коридора и оказались в тамбуре. Под потолком, на самом видном месте, имела место точно такая же эмблема, как та, что красовалась на комбинезоне инженера, – только выгравированная на металлическом диске.
Створка люка с музыкальным звуком втянулась в стену. В проёме возник мужчина в пилотском комбинезоне с кометой «Знака Звездопроходца» над правым нагрудным карманом.
– Добро пожаловать на борт, Сергей… Викторович?
– Владимирович. – машинально отозвался Серёжа. – Сергей Владимирович Лестев, пилот-стажёр, прибыл…
– Да-да, я в курсе. – мужчина принял у инженера конверт и, не заглядывая в него, сунул под мышку. – Спасибо, Роман, вы свободны… так я приветствую вас, Сергей Владимирович, на вверенном мне корабле. Мы ведь с вами уже встречались, не так ли?
«Да, это же Волынов! – сообразил Серёжа. – Капитан «Зари» в том легендарном рейсе, когда был найден гигантский «звёздный обруч» и погиб француз Шарль д’Иври. Удивительно только, что Волынов его запомнил…»
– Не так уж много нас было в этой экспедиции, чтобы кого-то забыть, – усмехнулся капитан, словно прочтя Серёжины мысли. – Рад, снова видеть вас на борту нашей «Зари». Вы, надеюсь, не забыли, что тут и где?
Серёжа помотал головой.
– Вот и славно. – он протянул магнитную карточку на блестящей цепочке. Карточка была украшена знакомой эмблемой. – Ваша каюта двенадцатая, располагайтесь, приводите себя в порядок. Воду можете не экономить, пока мы стоим у «Скьяпарелли», ограничения на потребление не действуют… впрочем, это вы и так знаете. Через час жду вас на мостике, обсудим вашу будущую стажировку…
И, прежде чем Серёжа успел ответить, повернулся и скрылся в проёме люка.
—…и, как выяснилось, рано я обрадовался, – вздохнул Серёжа. – Первое, что я увидел на мостике, – это карту западного полушария Марса, всю исчерченную какими-то кругами, линиями, сплошь в карандашных пометках. Я рта раскрыть не успел, как старший ареолог – вы должны его помнить, Шароватов, он был планетологом на «Звезде КЭЦ» – стал объяснять, что именно я необходим внизу, на планете в качестве пилота гирокоптера! И угораздило же меня получить права на управление этими стрекозами…
Серёжа сидел за столиком в кают-компании и потягивал какао из фарфоровой кружки. За здоровенным, больше метра в диаметре, иллюминатором (его уже просветили, что кроме прямого назначения он служит и аварийным выходом) – холмились до самого горизонта марсианские пески, терракотово-бурые из-за содержащегося в них оксида железа. У горизонта пески сливались с узкой полосой серо-жёлтого неба; выше оно наливалось темнотой и становилось чёрным, в россыпях звёзд. На фоне этой черноты неслись подгоняемые атмосферными потоками пылевые полосы – плато Большой Сырт недаром имело репутацию самого пыльного места на всём Марсе.
Слушатели – парень и девушка того же возраста, что и сам Серёжа – сочувственно кивали. В самом деле: летишь в такую даль, строишь планы, собираясь пилотировать орбитальные буксировщики (а может, если повезёт, и челноки, курсирующие между поверхностью Марса и орбитой) – а вместо этого тебя отправляют глотать марсианскую пыль! Сами они провели на поверхности Красной планеты – Егор Симонов попал на Большой Сырт на стажировку после окончания третьего курса планетологического факультета; его спутница, Таня Пичугина, тоже прибыла сюда на стажировку, от кафедры ксенобиологии Биофака МГУ. Все трое были знакомы ещё с тех времён, когда проходили обучение по «юниорской» программе Проекта – и не просто учились, а вместе отправились на практику, и не куда-нибудь, а в систему Сатурна, на легендарную станцию «Лагранж».