Дети Доброты - стр. 49

Мария справилась бы с опрыскивателем, в этом сомнений не было. Но зачем?!

- Зачем? – Серый сам не заметил, что говорит вслух. – Она ведь лучше всех в посёлке к нам относится.

- Что? – удивилась Эри. – Кто относится?

- Да никто, - отмахнулся Серый, - не обращай внимания… О! Джек идёт.

Живая изгородь доходила ему до плеча. Они стригли кустарник с внешней стороны периметра, с внутренней закончили ещё вчера.

От устроенной в изгороди калитки разбегались тропинки. Самая широкая вела на поля, налево уходила дорожка, ведущая к лесу, а с правой стороны метров через пять начинался овраг, по дну которого текла речка. Серый слышал от местных, что летом её можно перемахнуть в два прыжка, случались годы, когда вовсе пересыхала. А сейчас, в конце весны, когда с гор всё ещё сходил снег, это была настоящая река – неширокая, но бурная.

Эри не видела, что происходит за изгородью, не хватало роста. Она поднялась на цыпочки. Приближающийся Джек помахал рукой.

Серый слышал, как он выругался – для того, чтобы попасть на ту сторону изгороди, пришлось шагать к калитке. Перемахнуть колючую ограду, не оцарапавшись, не получалось даже у него.

- Ну, что? – накинулись на Джека Серый и Эри.

- Хрень, - коротко отозвался тот. – Комбезы пропали.

- В смысле – пропали? – удивился Серый.

- В прямом. Я у Марии спрашиваю – мол, знаешь, где они? Она говорит, знаю. Я говорю, покажь. Есть мыслишки кое-какие – насчёт того, почему деревья загнулись. Она аж с лица сбледнула – сообразила, видать. Их, говорит, Шаман прибрал, вместе с другим вашим барахлом. А я ж помню, как мы пытались у Шамана шмотьё назад отжать, перед тем, как уйти! Он тогда отбрехался, что, мол, всё огню предал – там ведь ещё и оружие было, и наше, и Олеськина винтовка. Я слышал, что врёт, а он ощерился – мол, ищите, если хотите. На раз не раскололся бы, а вытрясать с него правду и схроны разыскивать времени не было - сами помните, как спешили.

- Помним, - кивнул Серый. – И что?

- Ну, Мария сказала, что комбезы у него в схроне. Сейчас, говорит, проверю. Пошла домой, я с ней потопал. Она велела на крыльце ждать. Ушла в дом, а через минуту появляется, бледнее снега. Нету, говорит, ничего. И комбезы пропали, и всё остальное.

Серый присвистнул.

- Я говорю, пусти в дом, сам посмотрю, - продолжил Джек. – Она поупиралась, но пустила. Схрон – тьфу, одно название, просто шкаф в стене. Было бы у нас времени побольше, мы бы и сами всё нашли, конечно. И внутри шкафа ничего особенного – книжки всякие, банки-склянки. А в самом низу, Мария сказала, наше барахло лежало. Рюкзаки Шаман сразу отдал – этим своим, которые по округе за Мать Доброты агитируют, - шмотьё, походу, и правда пожёг. А комбезы и оружие, она сказала, точняк в шкафу были. Шаман сказал, что ему, мол, чужого не надо, но и выпускать из рук этакую пакость нельзя. Пусть у него будет, так надёжнее. А теперь – нету ничего. Пропало. И хлопает на меня глазищами – дескать, как так-то?

- Мария сказала правду? – спросил Серый.

Джек кивнул:

- Правдивей некуда. Воровства у них не водится. Она до того обалдела, что кто-то посмел к Шаману в шкаф залезть, что аж сказать ничего не могла.

- А это точно не Серафима?

- Точно. Да Серафима в комбез и не впихнулась бы, по швам бы треснул.

- Тоже верно. – Серый задумался. Начал: – А… - но договорить не успел.