Детектив Фокс. Дело о забытой перчатке - стр. 5
На будущем отвороте и впрямь виднелись две буквы Э. Эвелина Экройд. Фамилия вновь опустила меня с небес на землю, заставив вспомнить, кто именно ее носит.
– Чудесная монограмма, мистер Краус. Надеюсь, леди оценит вашу работу по заслугам.
– Надеюсь, мисс Фэлкон, надеюсь, – скромно проговорил мастер.
– Еще бы! – прогрохотала его супруга. – Таких перчаток больше ни у кого не заказать. Только ты, Мольтон, можешь сделать такую качественную вещь. Вот, – она указала на свою пару простых кожаных перчаток, – сами пощупайте, мисс, тонкая кожа, а не мерзну. Все потому, что голова у моего мужа умная, а руки золотые. Он мне вшил туда тонкий подклад. А с виду и не скажешь вовсе.
Я не стала уточнять, чего не скажешь с виду: что голова у мужа умная или перчатки теплые. Просто пощупала, покивала и вежливо распрощалась, нырнув снова в ветренную кутерьму ноября.
Из головы не выходила эта леди, сумевшая вырваться из лап негласного теневого властителя города, а официально достопочтенного мистера Лайнуса Экройда, чтоб ему пусто было. Это было невероятно. Конечно, я слышала о леди Эвелине, будучи еще помощницей не просто мистера Фокса, а самого Херонимо Фокса, наследника и продолжателя дела своего отца, владельца паровозного завода. Тогда забот у меня было больше, да и задачи приходилось решать отнюдь не бытовые. Встречаться лично с леди Экройд мне не приходилось, но я часто записывала ее имя в число гостей, приходивших на очередной щедрый прием по очередному же пустому поводу. Однако мне она виделась этакой тихой мышью, терявшейся на фоне авторитета своего мужа. И тут вдруг развод. Как я это пропустила? И я ли одна?
Мистер Фокс каждое утро читает газеты за завтраком, это одна из привычек, оставшихся с тех самых лучших времен. Поэтому и я привыкла просматривать развороты «Кремденского вестника» прежде, чем отнести шефу. Точно помню, что не видела этой скандальной новости ни на первой полосе, которой она вполне заслуживала, ни на последней.
Увлеченная размышлениями, я не заметила, что яростный ветер, доставлявший мне столько неудобств по выходе из мастерской, уже стих, превратившись в ласкового друга с ледяными руками, обнимавшими мои щеки. То, что на улице похолодало, я заметила лишь на пороге книжной лавки.
– Добрый день, мистер Смит, – поздоровалась я с владельцем, одетым, как всегда, в теплую вытянутую кофту мышиного цвета, полинявшую фланелевую рубашку и черные брюки. Он только что отпустил довольного клиента и участливо повернулся ко мне.
Я потерла руки друг о друга и подышала на них, согревая.
– Здравствуйте, мисс Фэлкон. Что там на улице? Похолодало?
Я кивнула.
– Немного. Пальцы заледенели, а я забыла перчатки дома.
Он покачал головой.
– Все в заботах, как всегда. И о себе некогда подумать. Отогревайтесь сколько будет угодно. Я угостил бы вас чаем, но мой примус приказал долго жить. Завтра понесу его в починку. Но если чем-то могу порадовать вас сегодня, то я к вашим услугам.
Теплота, с которой он это неизменно говорил, подкупала. Я, как бы ни была сердита, тут же таяла под мягким светом добрых карих глаз. Губы сами расползались в улыбке и настроение повышалось. Вот, даже сейчас пальцы мигом отогрелись.
– Мне нужна писчая бумага. В этот раз возьму две пачки для дела и одну – для писем. Мистер Фокс так много работает, что бумага летит, как весенний ручей.