Держава - стр. 13

– Ники, зато Борис Владимирович отличается безусловной верностью императору, то есть – лично тебе, и в феврале двенадцатого года от Госсовета участвовал в организации московских мероприятий в связи с трёхсотлетием Дома Романовых, а в мае тринадцатого сопровождал нас в Ярославле…

– Да у него узкий кругозор и мизерная работоспособность. Одной верностью такие недостатки не восполнишь. Прекрасно помню, как мы планировали поставить Штюрмера Московским городским головой, но москвичи дружно его прокатили, – хохотнул Николай.

– Москвичи – весьма ангажированные люди.

– Это как?

– Это – так! – улыбнулась царица. – Милый, не спорь. Занимайся лучше генералами, а с министрами я как-нибудь и сама управлюсь. Верные люди сейчас наперечёт. Пусть будет дурак – но верный трону дурак!

20 января царь назначил Штюрмера председателем Совета министров, отправив верного своего визиря, как называли Горемыкина думские оппозиционеры, в отставку. Этим политическим шагом император пошёл навстречу Думе, имевшей к председателю Императорского правительства личные счёты.

Государь, дабы подсластить пилюлю бывшему председателю, как писали некоторые газеты, присвоил ему чин действительного тайного советника, что равнялось Второму классу Табели о рангах среди гражданских чинов. Выше стоял лишь чин Канцлера, но он давно не присваивался.

9 февраля самодержец подъехал на автомобиле к подъезду Таврического дворца. К удивлению Николая, председатель Думы Родзянко и целая свора депутатов встретили его в вестибюле, и словно простые солдаты, во всю глотку вопя «Ура», чуть не на руках пронесли в Екатерининский зал, где проходили заседания.

После короткой речи государя, Родзянко пробасил здравицу в честь императора, внутренне радуясь отставке «старого и усталого» премьера:

– Великий государь, – поразил царя и своих сторонников обращением к Николаю думский трибун, – в тяжёлую годину войны ещё сильнее закрепили Вы сегодня то единение с верным Вам народом, которое выведет нас на верную стезю победы. Да благословит Вас Господь Бог Всевышний. Да здравствует Великий Государь всея Руси. Ура!

Раздалось «ура», плавно перешедшее в исполнение депутатами всех фракций Национального гимна «Боже, Царя храни».

Видя такую удобную минуту, Николай предложил народным избранникам проголосовать за кандидатуру нового председателя правительства – Штюрмера.

Находясь в эйфории от отставки Горемыкина, депутаты, недовольно кривя лица, всё же проголосовали за предложенного императором премьер-министра.

1 марта Николай, по давно заведённой традиции присутствовал в Петропавловской крепости на панихиде по убитому революционерами своему деду, императору Александру Второму.

Полная интриг столица утомила его. Теперь царица доказывала мужу, что в Хвостове они ошиблись, доверив глупому толстяку пост министра внутренних дел, и его следует снимать с этой высокой должности.

Поразмышляв, 3 марта Николай отправил Хвостова в отставку, повелев быть министром внутренних дел Штюрмеру. Приняв это трудное решение, государь укатил в Ставку. Но и здесь его ожидали проблемы кадровых вопросов.

Осенью прошлого года, приняв должность главнокомандующего, император, прочтя слезливое письмо члена Государственного Совета Алексея Николаевича Куропаткина, «генерала от поражений», как называли его в обществе, смилостивился, и в пику опальному великому князю Николаю Николаевичу, наотрез отказавшему Куропаткину, военные чины которого сохранились, в командовании воинским подразделением, дал тому Гренадёрский корпус, а в начале февраля доверил командование Северным фронтом, о чём тут же пожалел.