Держава том 4 - стр. 43
Неразлучные приятели: Бобинчик-Рабинович, Ицхак и Хаим мирно ужинали в скромной киевской корчме «Гопак», что на Большой Владимирской.
– Господа, давайте к украинскому борщу и жаркому закажем-таки карпа с грибами, галушки, уточку с домашней лапшой, – изошёл слюной Бобинчик-Рабинович, тряся пухлыми щеками, – и… варенички со сметанкой, – вытер платком губы. – А шо? Я справлюсь. Если фамилия двойная, то и порция должна быть в два раза больше, – загоготал над своей шуткой.
– А есть ещё картофель со свиным мясом и черносливом, шпигованное сало, буженина, и другая некошерная пища, – стал издеваться над обжорой тощий доходяга Ицхак, не удосужившись оценить кухонный юмор приятеля. – Мы сюда не жрать… пардон… не кушать пришли, а на важную встречу, – огляделся по сторонам. – Может ещё от полиции удирать придётся, вот и плакали денежки, уплаченные за заказ. – Пампушки жуй и помалкивай, – велел молчаливому Хаиму. – И не переговаривайся.
– Да я молчу! – возмутился тот.
– А на лице у тебя написано, что споришь.
– Ицхак, давай хотя бы голубцы с мясом закажем.
– Ша, Бобинчик! Вон оно идёт, – незаметно кивнул в сторону двери, и все трое стали внимательно разглядывать приближающегося к ним изысканно одетого, высокого худого человека с толстыми губами и в очках под выпуклым лбом.
– Дмитрий Богров, – подойдя, представился вошедший и улыбнулся, показав крупные, по мысли Бобинчика – лошадиные, зубы.
– Как ви нас узнали? – поразился Ицхак
– Вас трудно спутать с хохлами, господа, – независимо уселся на свободный стул. – Неужели нельзя было назначить встречу в приличном ресторане, а не в этом трактире, – брезгливо окинул взглядом помещение.
– Вот и я того же мнения! – поддержал пришедшего Бобинчик. – Хотя и здесь, при желании, можно неплохо провести время.
– Почему – Дмитрий Богров? – заволновался Хаим, почесав лысый затылок. – А говорили, что НАШ.
– Ваш, ваш, – иронично глянул на него гость. – Мордохай Гершкович Бехарер. Внук известного еврейского писателя Герша Бехарера, книгами коего вы просто зачитывались в юности, – вновь съязвил и громко заржал, выставив, по мысли Бобинчика, два ряда «прелестных лошадиных зубов». – Коли задумали чего, нарушающее заповедь «не убий», так у меня в кармане браунинг заряженный, – предупредил единоверцев, подпортив аппетит Бобинчику.
– Мы тоже, Дмитрий, не хочется называть тебя благородным именем – Мордохай, не с пустыми руками пришли, – сурово обвёл взором гостя Ицхак. – Даже если вдруг сумеешь прикончить нас, от организации не уйдёшь… И все евреи, услышав о тебе, станут плеваться и проклинать твою маму. Тебе хочется этого? – с удовольствием заметил, как гость отрицательно помотал головой. – Идут разговоры, что ты, милейший, служишь осведомителем и несколько раз давал жандармам ценную информацию, – обличительно воззрился на Богрова Ицхак.
– Да нет же, братья, – утратил тот свой апломб. – Моя цель – войти к ним в доверие, как Азеф, и уничтожить кого-либо из высших государственных лиц, вплоть до министра. Чтоб очиститься перед вами и доказать свою невиновность, хоть сейчас могу застрелить первого попавшегося на улице полицейского… Но кому от этого будет польза? Просто одним хохлом станет на свете меньше. Могу ликвидировать даже подполковника Кулябко, явившись к нему, якобы, по делу…