Держава том 4 - стр. 41
Да ещё в конце месяца, на каторге, в знак протеста против телесных наказаний каторжан, отравился и умер убийца Плеве Егор Сазонов.
В Петербурге, на Невском, произошли уличные демонстрации, к которым, впервые после 1905 года, примкнула небольшая часть рабочих.
В середине декабря начались рождественские вакации, и студенческие волнения пошли на убыль.
К тому же 11 января наступившего 1911 года, Совет министров своим распоряжением запретил сходки в стенах высших учебных заведений, что, разумеется, вызвало бурю возмущения не только учащихся, но и профессоров.
В Московском университете ректор Мануйлов, его помощник Мензбир и проректор Минаков подали в отставку.
В ответ их не только сняли с занимаемых постов, но и отрешили от профессорских должностей.
Тогда часть студентов объявила забастовку на весь весенний семестр. Но среди студенчества уже не было того единства, что в революционные годы. Многие продолжали посещать лекции.
Министр народного просвещения Кассо, сменивший осенью прошлого года Шварца, предпринял решительные действия против всякой агитации и потребовал от преподавательского состава читать лекции при любом количестве слушателей.
Посещаемостью особенно отличились Высшие женские курсы. На лекции приходило всего по нескольку человек.
К ним министр просвещения никаких репрессий не предпринимал, помня, что во время войны с Японией, учившиеся в этих стенах дамы даже слали поздравительные телеграммы микадо, став потом верными подданными российского императора и добропорядочными матерями и жёнами.
«И эти перебесятся и успокоятся», – думал он.
Весь февраль и март студенты пытались срывать занятия, но в начале апреля выдохлись или «перебесились», по мнению министра просвещения.
Число слушателей стало возрастать, и студенты приняли решение о возобновлении занятий.
Газеты активно и оживлённо освещали эти события, посвящая им первые полосы, но в обществе студенческие беспорядки и забастовки не вызывали былого сочувствия.
И даже наоборот.
Пресса, не желая терять читателей, мигом перестроилась, публикуя на своих страницах критические статьи, осуждающие шкодников: «Надо надеяться, что студенты сами поймут моральную недопустимость и полную нецелесообразность этого средства борьбы, разрушающего высшую школу».
Эсеры и социал-демократы в быстром наведении порядка винили Столыпина, обвиняя его в том, что сумел переломить настроение большинства россиян в пользу государственной идеи, нанеся огромный удар революционному движению.
К тому же девятый и десятый года были самыми урожайными в истории России – чего бастовать-то – живи и радуйся.
Император с семьёй, после революционных лет, когда не осмелились прибыть даже на похороны великого князя Сергея, смело ездили не только за границу, но и по просторам Российской империи.
Так, в конце августа – начале сентября 1911 года в Киеве намечалось открытие памятника императору Александру Второму.
Официальные торжества решил посетить император с дочерьми.
Помимо государя ожидалось прибытие некоторых великих князей и высших сановников, включая Председателя Совета министров Петра Аркадьевича Столыпина.
Тайная полиция заблаговременно стала готовиться к визиту. И тут же начал разгораться первый скандал.
Общее руководство охраной император возложил на товарища министра внутренних дел, командира корпуса жандармов, генерал-лейтенанта Павла Григорьевича Курлова.