Держава том 4 - стр. 23
Аким загляделся на явленную ему красоту, любуясь чёрными локонами, нежной изящностью шеи, пластичной покатостью плеч и небольшой выпуклостью груди под светлым шёлком.
Её щёки зарумянились, когда увидела его. Положив книгу на траву и превратив яблоко в закладку, она надела лёгкую соломенную шляпку и, протянув ему руку, грациозно поднялась.
– Сударь, – первая прервала неловкое молчание. – В этой белой косоворотке вы отчего-то ужасно напомнили мне того маньчжурского поручика, что медитировал у гранитной скалы с виноградной лозой в шёлковых китайских штанах и халате с драконами, – улыбнулась, ощутив приятное волнение, когда он, склонившись, коснулся губами её руки.
– К сожалению, у меня нет веера, чтоб подарить тебе, но я обязательно преподнесу жёлтую кувшинку, и ты станешь русалкой, приколов её к волосам. Смотри – ёжик, – снизив голос до шёпота, кивнул на ворох пожухлых листьев, из-под которых подозрительно глядели на людей чёрные бусины глаз.
Покрутив кнопкой чёрного носа, ёж фыркнул и, определив, что опасность ему не грозит, деловито засеменил по своим ежиным делам.
– Какая прелесть.
– Колючая прелесть, – поправил романтичную даму кавалер. – Жара. Предлагаю спрятаться от неё в беседке моего детства и юности. А потом я покажу тебе Волгу с высоты птичьего полёта. Жаль, что ваша репутация, мадам, может пострадать, а то бы ночью полюбовались на плоты, плывущие вниз по реке, и на мириады звёзд на небе, и может, разгадали бы детскую тайну – река поднимается к небу или небо опускается к реке, – глядел на неё бесконечно нежным взором, от которого у Натали вновь вспыхнули щёки.
– Нельзя так смотреть на замужнюю женщину, – упрекнула она Акима. – Ведь я другому отдана и буду век ему верна. Лучше ведите в вашу беседку, сударь.
– Прости, Натали… И не за взгляд…
Когда вернулись обратно, ветерок с любопытством шевелил страницы книги, по-видимому, злясь на яблоко, не позволяющее их листать.
Акиму показалось, что по всему парку разлита грусть и любовь.
– Очень трогательно – яблоко на раскрытой книге, – дабы нарушить неловкое молчание, произнесла Натали, поднимая с травы томик стихов.
– Только Богу известно, что самое важное в жизни – Любовь. Большинство мужчин об этом даже не догадываются… Суетятся, делают карьеру, деньги и живут с нелюбимыми женщинами. И лишь на склоне лет поймут, что остались в пустоте и потеряли ту единственную, что читала стихи, и вместо закладки у неё было яблоко…
– Аким…, – сглотнула комок в горле. – Аким, не говори больше так… Это, хотя и красиво звучит, но бестактно… И запоздало…
– Прости, Натали, – резко повернувшись, пошёл к обрыву, не заметив, что за ним наблюдают ещё одни любящие женские глаза.
Ночью он не дождался плывущих плотов, а оседлав коня, полетел на нём по звёздному небу, вдыхая не запах мирозданья, а земной запах трав и цветов.
Остановил его у маленькой церкви, отражающейся в лунной тихой воде.
Его охватило чувство безмерного одиночества и тоски в безмолвности этой нереальной ночи. Лишь таинственный шелест камышей и чуть слышный плеск воды, и лунная тропинка на реке, ведущая вверх, к звёздам, и шёпот листвы, и старая деревянная церковь с покосившимся крестом… И он… Один в целом мире… И ожидание чего-то…
Резкий крик ночной птицы привёл его в чувство и вернул из горней выси на землю.