Держава том 1 - стр. 32

Тремястами залпами должны были они приветствовать мальчика.

Но родилась девочка, великая княжна Ольга, которую приветствовали сто одним выстрелом, согласно этикету двора и давней традиции.

Прошёл год с момента воцарения Николая Второго, закончился и двенадцатимесячный срок траура.

Декабрь 1895 года гудел от балов и увеселений. Император с императрицей давали свой первый Рождественский бал.

К восьми вечера Рубанов с женой подкатили к сверкающему огнями Зимнему дворцу.

Максим выглянул из кареты.

– Архип, поближе нельзя, что ли, подъехать? – недовольно обратился к кучеру, оглядываясь по сторонам. – Понаехало всяких капитанишек, – бурчал он, подавая руку жене.

– У этих капитанишек, как ты изволил выразиться, милый, родители князья, – благосклонно кивнула молоденькому офицеру, вытянувшемуся перед Рубановым.

– Лейб-гвардии уланский полк?! – козырнул на приветствие поручика Максим.

– Так точно, ваше превосходительство! – бодро отрапортовал офицер, с грустью думая, что за нелёгкая столкнула его с командиром дивизии.

– Чучел-то рубите? – поинтересовался Рубанов, под фырканье жены. – Ну ладно, свободны пока, – милостиво отпустил кавалериста.

– Максим, то-то теперь разговоров о тебе будет в юной офицерской среде… Чу-у-че-е-л-то р-руби-

те-е? – басом произнесла она, давясь от смеха. – Бурбонище ты мой, – нежно поцеловала мужа в щёку.

– Ещё одно слово и пошла бы домой рубаху за станком ткать, – повёл жену к парадному входу Максим, по пути раскланиваясь со знакомыми.

Отдав шинель и шубу лакею, Рубанов огляделся в зеркало и полюбовался отражением жены, поправлявшей причёску и складки на платье.

Занятие это затянулось надолго. Потом она целовалась с княгиней Извольской и баронессой Корф, пока Рубанов обменивался рукопожатиями с их мужьями.

– Пошли, – шепнул на ушко жены, снова повернувшейся к зеркалу, – уже церемониймейстер со своим посохом тащится, – вновь рассмешил супругу.

Быстро поднялись по устланной ковром беломраморной лестнице и остановились у огромного зеркала.

«Из огня да в полымя», – вздохнул Максим, трогая ствол пальмы, стоявшей в кадке. – А вон на дереве обезьяна, – отвлёк жену от огромного и такого притягательного зеркала.

Ровно в 8 часов 30 минут вечера вальяжный церемониймейстер брякнул три раза об пол чёрным посохом с двуглавым орлом и громогласно объявил в наступившей тишине:

– Их Императорские Величества!

«Всё как при Александре», – склонил голову в поклоне Максим Акимович, а его жена, вместе с остальными дамами, сделала реверанс.

В этот момент тяжёлая дверь Гербового зала открылась и вышли Николай с Александрой Фёдоровной. За ними парами выстроились остальные члены царской семьи.

«Наконец-то я первая!» – с трепетом подумала императрица, с замиранием сердца открывая бал.

Оркестр заиграл полонез.

«Как там моя дочка», – думала царица, со скукой ожидая, когда закончатся танцы.

– Как вызывающе одеты некоторые дамы, – стоя в окружении фрейлин, оглядывала танцующие пары.

Сама танцевать не хотела.

– При дворе моего отца так не одевались, – указала веером на смелое декольте графини Борецкой и послала фрейлину сделать ей замечание.

– Мадам, – краснея за императрицу, произнесла фрейлина, – Её величество послали меня сказать вам, что в Гессен-Дармштадте не одеваются подобным образом.