Деривация - стр. 26

Только вот… Это действительно не огнестрел.

И я… Теперь замерший на позиции, все еще ощущаю себя на мушке.

Мэтт снова выкрикивает мое имя, ошарашенно всматриваясь в мою переносицу. Я понимаю, что оказался прав.

Чутье, хоть и притупленное месяцами без работы, тренировок и таких вот заданий, не подвело. Точка со лба сместилась точнехонько мне между глаз, пожелав избежать столкновения дротика со шлемом, чтобы отправить меня спать наверняка. И Мэтт это видит.

– Берегись!!!

Не знаю, что мною движет, но действия, по факту, дальше идут не по уставу. Вместо того, чтобы отдать бойцам приказ по рации об отступлении и прикрытии колонны уже с земли, я на максимальном подъеме злости приникаю к винтовке. Вместо того, чтобы убрать свою персону из-под неведомо чьего прицела, все так же остаюсь распластанным изваянием на месте. Вместо того, чтобы спасти задание и объект, я рушу своим эгоизмом все.

Гнев заливает вены так, что руки впервые за долгое время дрожат на оружии.

Какая. Сука. Посмела. Навести. На меня. Свой прицел…

Загнанно дышу. Судорожно ищу в хаосе перестрелки в линзе того, кто хочет меня зацепить. Но не делает этого, словно намеренно дразня. Обшариваю все здание напротив, четко понимая, что этот некто – там, и что я жестоко ошибся, полагая, что в нем пусто. Бойцов наверняка уже слили.

Пульс зашкаливает, долбя в ушах. Что если у них не только снотворное?.. Никогда не был так близок к собственной смерти, и ощущение того, что каждая драгоценная секунда может быть последней, и я лягу либо спящим красавцем, либо с пробитым черепом, придает колоссальный прилив сил.

Окно. Еще одно. Развалившаяся стена. Окно.

Метр за метром.

Этаж за этажом.

Где же ты, тварь?..

Проговариваю про себя этот вопрос, горящий внутри адским пламенем, пока Мэтт, стреляя, что-то орет сбоку.

Вот!!!

Есть!

Резко и неожиданно вижу в оптике только какие-то мгновения, но на тот момент они мне кажутся достаточными – яркость волос и голубая бандана, скрывающая половину лица. Мой несостоявшийся убийца исчезает, как дым, так и не спустив курок. И меня это, блять, просто сбивает с толку.

И лишь когда раздаются очередные выстрелы и в рации слышится мат вперемешку с отчетом о подстреленных парнях из моей группы, я стремительно прихожу в себя.

***

Спускаюсь с крыши, чтобы проверить своих. Как в долбаном дурмане. Глаза застилает алая пелена. Сердце до сих пор работает на пределе, а сознание только сейчас полноценно понимает, что те пару минут, пока искал вражеского снайпера, могли быть действительно последними в моей опостылевшей жизни. Рискни тот выстрелить пулей.

Вижу бессознательные тела бойцов… К горлу подкатывают желчь и съеденный перед выходом из дома поздний ужин.

Из-за каких-то мразей и собственного идиотизма лишился большей части группы первоклассных солдат!

Нас уложили спать, как каких-то дохляков, приставленных к стенке для расстрела!

Никогда.

Никогда я не ощущал такой огромной, невыносимой, сдавливающей все нутро злости и агрессии.

Фразы, звучащие от оставшихся бодрствовать снайперов вокруг, пролетают мимо меня. Даже Мэтт, который пытается достучаться, мелькая перед моим лицом, грубо отодвинут ладонью в сторону, и я быстрым шагом спускаюсь на первый этаж.

Он и еще двое, не считая меня – единственные в моем отряде, кто не получил снотворный дротик.