Деревенское счастье. Второй шанс для моего (бывшего) босса - стр. 5

На моём лице расползается улыбка – ехидная, медленная, с таким запасом яда, что и местные крапивы обзавидовались бы.

Бедняга ещё не догадывается, что его дорогие ботинки ступили на самую скользкую для него тропинку. Ну что ж, будет весело – это точно.

Сделка по-деревенски – штука не для слабонервных. В Берёзовке принцип простой: если дал слово – держи. А уж если пообещал выполнить любое условие – не обижайся, когда это условие ни в одном корпоративном уставе не прописано, да и ни в одной HR-инструкции не встретишь.

Я внимательно смотрю на Гордея, ощущая, как у меня внутри перемешались юмор, лёгкая злость и не скрываемый интерес – как поведёт себя столичный акула среди саженцев и парников.

– Ну что, Гордей Матвеевич, раз уж пообещал выполнить любое моё условие, ты готов прямо сейчас, без подготовки, или хочешь переспать с этой мыслью? – спрашиваю чуть насмешливо, прищуриваюсь, специально склоняю голову в сторону, как мама, когда ей что-то кажется сомнительным. Словно провожу не разговор с прошлым, а собеседование в наш семейный цветочный бизнес.

Он несколько секунд смотрит на меня в упор. Не отводит взгляда, а будто за что-то цепляется – разглядывает то ли сомнение, то ли подвох. В его лице неожиданно много упрямства, даже немного вызова: прочности характера у него не отбавишь, но, кажется, и страх мелькает – не передо мной, а перед деревенской неизвестностью.

– Готов сейчас, – произносит он наконец.

Говорит спокойно и довольно твёрдо. Я хмыкаю, осознанно медлю с ответом, чтобы дать ему повариться в этом напряжении. Потом киваю, словно бы принимаю на работу. Чувствую, как уголки губ так и норовят задаться снисходительной улыбкой. Ну ладно. Сам напросился.

– Ваш выбор, Гордей Матвеевич. Тогда за мной, – бросаю через плечо, разворачиваясь в сторону цветника.

Я слышу его короткий вздох.

Вообще, мне нравится, что он ни на минуту не спрашивает, что его ждёт, не начинает юлить или советоваться, а идёт за мной, не сбавляя шагу, – по грохочущему под каблуками гравию. Мой двор для меня привычен до последней щепки, а для него, кажется, это вовсе не прогулка, а настоящий квест на выживание.

И вот, впервые за эти шесть длинных лет, я действительно позволяю себе искренне улыбнуться. Чувствую и предвкушение предстоящей работы, и победную нотку: сегодня темп задаю я. Маша Левашова. Наконец-то.

Не давая ему ни секунды расслабиться, веду к нашему главному цветнику. Здесь воздух другой – насыщенный, терпкий, тягучий, будто сама Берёзовка держит ядро жизни прямо тут, среди клумб и цветов. Между рядов гордо мерцают астры, настурции, бархатцы, петунии. Всё тут переплетено: работа, забота, надежды, трещащие по швам перчатки и мамины усталые, но счастливо-сияющие глаза по вечерам.

– Работа простая, но муторная, – нарочно бодро улыбаюсь, вытаскивая большие картонные коробки и проверяя секатор на остроту. – Нужно срезать по заказу, аккуратно сложить вот сюда, не перепутать. Эти ящики пойдут в магазин на нашей площади, а те – строго на базу в город, там отсортировано по видам, высоте, цвету и настроению дня. Если что-то перепутаешь – прямая линия в штрафной батальон.

Вручаю ему секатор и перчатки. Гордей смотрит на садовый инструмент, как на очередную сделку на многомиллионном совещании. Решается сделать шаг в неизведанное. Снимает пиджак с особой аккуратностью – видно, как тяжело оставлять свой символ власти на стульчике у теплицы. Закатывает рукава безупречно белой рубашки, и впервые выглядит не директором, а обычным мужчиной – живым, немного теряющимся, но решительным.