День между пятницей и воскресеньем - стр. 30
«Хорошо, что не молотый, – подумала Мила, – сейчас бы чихала до утра».
– Мама, – тихо сказала она. – Что за медаль? Не волнуйся, пожалуйста, ты у себя дома. Ты в безопасности, все хорошо. Мы все тут, мы все найдем. Мама!
Лидия Андреевна на минуту застыла и медленно повернула к ней лицо.
– Мама? – повторила она и нахмурилась. – Вы назвали меня мамой?! Да это же… Это же просто… – Она задохнулась от возмущения. – Вы что, ненормальная?! Посмотрите на себя, вы же взрослая женщина! Как я могу быть вашей мамой? Вы соображаете хоть чуть-чуть? Я так и знала, вы не в себе! Поэтому вы украли медаль? Вы постоянно у меня воруете! Сначала перчатка, теперь медаль! – Она вдруг быстро сунула руку в шкафчик и швырнула в Милу деревянную мельницу для соли. Та едва успела увернуться.
– Что за шум, а где драка? – На кухню зашел Дима, за ним появилась сонная Вера. – Ох, какая красота… – Он оглядел пол.
– Мы ищем медаль, – сообщила Мила.
– Олимпийскую или «За отвагу»? – Чувство юмора не покидало Диму даже в самых странных ситуациях.
– Пока не выяснили, – сказала Мила.
– А вы все кто такие? – Лидия Андреевна чуть попятилась на стуле, и Вера кинулась к ней, чтобы подхватить, если та упадет. Под ногами захрустели горошины перца. – Не смейте меня трогать! Бандитка! – Лидия Андреевна пригрозила ей пальцем. – Кто вы все такие? Вы преступники! Вы все заодно? Кто из вас украл мою медаль? Я не уйду отсюда без медали! Верните мою медаль!
– Я пока поставлю чай, – вздохнул Дима. – Это, похоже, надолго. Сначала медали, потом ордена пойдут. Там у вас Мотька с Митькой не проснулись? А то еще они добавят жару.
– Дмитрий и Матвей ведут себя образцово-показательно, в отличие от некоторых, – тихо сказал возникший из темноты Слава и добавил уже громче: – Лидия Андреевна, дорогая наша, давайте я вас сниму со стульчика, и мы вместе попьем чайку, а потом пойдем досыпать. Очень рано еще, особенно для медалей.
– Ага! Значит, вы знаете, где моя медаль? Негодяй! Мерзавец! Значит, вы ее спрятали! Отдайте! Я требую! Немедленно отдайте ее мне! – Она распалялась все сильнее. – Это моя медаль! Я ее заслужила! Я должна показать ее папе! Он ждет! Куда вы ее дели? Вы ее продали? Что вы за люди? Как вы посмели продать мою медаль?
Все молчали. Никто не понимал, что делать, а Лидия Андреевна тем временем снова начала швырять на пол все, что оставалось в шкафчике: пакетики с приправами, сухой барбарис, чечевица, соусы, томатная паста…
– Там в дальнем углу банка меда, – тихо шепнула Мила сестре. – Хоть бы не добралась. Хороший мед, жалко будет.
Но она добралась. Тонкими сморщенными ручонками она подняла литровую банку над головой и грохнула об пол.
– Так, ну хватит! – Дима подскочил к стулу, чтобы унять распоясавшуюся тещу, когда та вдруг резко притихла и в ужасе посмотрела на свои руки.
– Что это такое? – тихо спросила она. – Смотрите… Смотрите, что у меня с руками? Почему у меня такие руки?
Дима осторожно снял ее со стула и поставил на пол, а она протянула к нему руки и вдруг начала плакать.
– У меня что-то с руками. У меня руки как у старухи… Как же так? Какие страшные руки. У меня тут пятна… Что это за пятна? Почему… Я чем-то заболела? Это болезнь? Я болею? Я ничего не помню! Я совсем ничего не помню… Почему я здесь?
Она неловко опустилась на пол, закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Вера села на стул, готовая сама вот-вот расплакаться, Слава пошел в чулан за метелкой и пылесосом, а Дима поднял Лидию Андреевну, усадил на диванчик у окна и стал гладить по спине. Она плакала, спрятав в ладони лицо, плечи дрожали. Дима некоторое время молчал, ждал, когда она немного успокоится, Слава подметал пол и тихо ругался, Мила поставила чайник и гладила сонную собаку. На пороге кухни появилась закутанная в одеяло Ниночка, Дима приложил палец к губам, чтобы она не ляпнула ничего лишнего.