День, когда цвел делоникс - стр. 21
Захотелось поместить рисунок под стекло и повесить на самое видное место. Мое желание исходило из глубин странного мазохистского порыва. Мне хотелось сделать себе больно. Наверное, это величайшая глупость, о которой только можно услышать. Мне вовсе не хотелось доставлять неприятности своим родителям и огорчать их. Именно поэтому я столь долгое время скрывал свое «хобби». Но иногда мне хотелось раскрыть себя, чтобы досадить самому же себе. По правде говоря, я ведь не имел ни малейшего представления о том, к чему это может привести. Нас никогда не били и не принуждали к наказаниям физическим трудом. Или что-то в таком духе. Самым страшным наказанием для меня стало ощущать себя не таким, как все. Не как все, а намного хуже. Не просто другим. А просто хуже. Должно быть, этот страшный крест несут многие люди. Или делают из него видимость дорогой бижутерии, свисающей с шеи. Но это всегда крест. Может, для того и были придуманы Дубликаты? Эти бесчувственные лжецы, которых убить даже невозможно. Эти дорогие заменители счастья и благополучия.
Я с трудом сдерживался, чтобы не выбежать из комнаты и потрясти перед лицом матери рисунком. Но кто мог знать, как она отреагирует на такое? И как на все это будет смотреть Ло? Ее я не хотел огорчать. Может, если я брошу рисовать, думал я, сестра станет прежней. Перестанет думать, как они. В тот момент в моей голове зародилось решение прекратить рисовать. Просто перестать делать это. Просто бросить. Я думал, как законченный алкоголик, который решительно был настроен изменить свою жизнь. Изменить жизнь, которой прошло всего-то четырнадцать лет.
– Через четыре года у меня будет Лик, – прошептал я себе под нос, все еще глядя на рисунок. – У меня будет Лик, и он будет рисовать.
Я замолчал. Мне показалось, что эти слова произносил кто-то другой. В моей комнате звучал этот зловещий шепот, но я не мог понять, откуда он исходит. Кто этот чужак, который произносит эти слова?
– Но это же буду не я, – снова голос. На этот раз он точно принадлежал мне. В этом сомнений быть не могло.
– Но свой Дубликат создаешь ты сам, – вновь зловещий шепот. Я понял. Это говорил он. Мальчик с моего рисунка. Он говорил, глядя на свое отражение в луже. Я сходил с ума.
– Я не хочу создавать Дубликат, я хочу быть собой.
Я услышал шаги в коридоре и словно очнулся от кошмарного сна. Мое тело было мокрым и липким, на лбу проступила испарина. Я быстро спрятал рисунок под матрас, нажал на кнопку запуска электронного пособия по медицине и рухнул в кресло. В дверь постучали.
– Да, – сдержанно ответил я.
В проеме показалась голова мамы. Она осмотрела комнату.
– Мне показалось, я слышала голоса, – неуверенно заявила она.
Я посмотрел на нее, будто она была не в себе. Просто такой вид необходимо было сделать, чтобы она ни о чем не догадалась.
– Какие еще голоса?
Я нахмурил брови. Мне показалось, что моя игра была слишком фальшивой, но мать ни о чем не догадалась. Мои щеки пылали.
Уходи же! – мысленно я заклинал ее.
Она слегка прищурилась и пристально посмотрела на меня. Возможно, она подумала, что я где-нибудь достал картинки голых девушек и тайком рассматривал их, кивнула и вышла из комнаты. Голых девушек мальчику можно было простить, в конце концов, от этого никуда не денешься, но рисунки привели бы ее в бешенство. Картинки с девушками, конечно, я видел много раз. Но проблем с моими «девушками» никогда не возникало. Родителям не о чем было волноваться: они ведь были виртуальными. Заведи я себе настоящую подружку, они бы тут же облысели: такой бы это был стресс. Я испытывал желание изучать женщину, как и любой нормальный подросток. Хотя лучше было бы, конечно, иметь подзорную трубу и наблюдать в нее за какой-нибудь соседкой. Но и чьи-нибудь Дубликаты отлично подходили на эту роль. Нужно было лишь войти в базу моделей определенного направления. Мне казалось это странным, но было немало людей, которые создавали Лики таких моделей. Неужели они мечтали об этом так же, как и я мечтал быть художником? Впрочем, долго я об этом не раздумывал. За «услуги» Дубликатов нужно было платить.