День, когда цвел делоникс - стр. 12
– Никто не мог запретить мне рисовать. И сейчас не может. Только мне нельзя говорить об этом.
– Но папа знает?
– Конечно! Он видел, как я делаю это, всю жизнь! Наверное, поэтому он так разозлился на тебя. Так что не зли свое папу.
Он наиграно рассмеялся, но взгляд у него был стеклянный, словно он отправился в путешествие по прошлому.
– От этой мазни нет никакого толку, – сказал он, но я снова не поверил ему. – Лучше уж быть врачом.
Он поглядел на меня своими прозрачными глазами, его веки задрожали. Он говорил то, чего на самом деле не хотел. Я снова встал с кушетки и подошел к краскам. Они приятно пахли. Тюбики были скомканными и хранили в себе какую-то тайну. Я взял один из них цвета охры и повертел в руках.
– Можешь взять себе, – сказал дед. – Только не рассказывай родителям.
– Правда? – я не поверил своим ушам. Может быть, дед шутил? Я уставился на него не в силах произнести еще хоть что-нибудь.
– Угу, – он покачал головой и улыбнулся. – Сейчас Дубликаты не рисуют красками. Так что… – он улыбнулся. – Вдруг краски исчезнут совсем? А у тебя будет хоть эта…
Я быстро спрятал тюбик в карман, будто воровал его, а не принимал в подарок. Я чувствовал, что подвожу этим своих родителей, особенно отца, но не мог удержаться. В конце концов, если буду осторожным, думал я, никто никогда ни о чем не узнает. Конечно, так может думать только ребенок. Наверное, не самый умный ребенок. Но в тот момент я был безмерно благодарен своему деду, только вот не знал, как выразить это.
– Спасибо тебе! – только это я и смог сказать. Моя рука осталась в кармане и продолжала «исследовать» тюбик. Мне казалось, что, если я выну руку, он исчезнет. Я убедился, что в кармане нет дыр, и он не мог провалиться в штанину. Карман был цел, а мне всё же казалось, что краска могла просто исчезнуть, будто была волшебная. Я должен был смотреть в оба.
– Нужно возвращаться, а то нас хватятся, и тогда мне не поздоровиться, – сказал дед. – Да и тебе тоже.
Он хотел встать с кушетки, и в этот момент – и сам не знаю, почему – я подбежал к нему и крепко обнял. Мои руки обвились вокруг его шеи, и я почувствовал теплоту. Как я уже говорил, объятия не входили в число ритуалов, обязательных для дружеских или родственных отношений. И я никогда не видел, чтобы мои родители обнимались. По крайней мере, они не делали этого при нас. Почему в тот момент мне захотелось сделать это? Я не знаю. Не уверен. Наверное, этому нельзя научиться. Это просто есть.
Дед несмело похлопал меня по спине. Я не мог видеть, но точно чувствовал, что он улыбается. В этот самый момент раздался стук в дверь, и я услышал голос матери:
– Ной, ты здесь?
В голосе ее слышалось недовольство, смешанное с растерянностью и напряженностью. Дед быстро отстранился от меня, и на его лице я увидел растерянность. Он казался мне самым уязвимым человеком в этот момент. Никакие объятия в мире не могли в полной мере передать ту благодарность, которую я испытывал к нему. Показав мне свое увлечение, любовь и работу всей своей жизни, он рисковал. И только в тот момент, казалось, до меня это дошло.
Дед быстро отпер дверь, и тут же в проеме показалась мать. Ее взгляд сразу же остановился на мне, и тень растерянности и страха сменилась пламенем ярости. Она, оттолкнув деда в сторону, побежала ко мне и схватила за руку. Резкая боль пронзила всю руку вплоть до плеча.