День Добрых Дел: отголоски истории - стр. 7
Это Памела и отучила ее от виски, в твоем возрасте вот так потягивать каждый день – точно сопьёшься, уж я-то знаю. А настойки и наливки доставались из комода только по особым случаям. Виолетта поняла, что сегодня – такой особый случай. Но старушка, поставив полупустую рюмочку на столь, охотно приняла из рук Виолетты чашку с горячим кофе.
– Сейчас начнет светать, тогда пойдем и посмотрим. Бедные наши цветочки! – старушка сделала большой глоток и опять потянулась к рюмочке, – а, может, это грохнуло – в «пальмовой»?
«Пальмовой» она называла оранжерею, где они выращивали не цветы, а всякие циперусы, агавы, рододендроны, бугенвилли, драцены и разнообразные цитрусовые. Орхилеи, амарилиссы, в том числе и диковинные эухариусы, а также фиалки, газании, цикломены, герань, левизии и всякие однолетники прятались во второй оранжерее.
– Не спешите сетовать, – Виолетта села рядом, – может, не все так страшно.
И тут, словно по мановению этих слов, град – прекратился. Наступила – тишина. Памела взяла с комода сигареты и пододвинула пепельницу ближе к компаньонке – давай, закурим. Так они сидели молча, курили и пили кофе, пока сквозь щели ставни не забрезжил сероватый свет. Они дружно встали и пошли одеваться.
Весь сад был усыпан огромными градинами. На клумбы было жалко смотреть. А оранжереи… Действительно, там все оказалось не так страшно. Разбилось всего одно стекло и как раз в «пальмовой», да так удачно, что осколки стекла рухнули на то самое место, где еще на прошлой неделе сидели каламондин и лимон. Их тогда купил хозяин кафе аэродрома из соседней деревеньки. У них там шла подготовка к новому сезону, они благоустраивали территорию вокруг офиса и кафе, он так и сказал, с нескрываемым интересом поглядывая на Виолетту, попозже заеду и возьму для стены вот этот бугенвилль, а летом – прокачу вас на «ласточке» бесплатно. Памела тогда фыркнула, за бесплатно – нам ничего не надо, а Виолетта поймала ее предостерегающий взгляд – девочка, у летчиков это – тоже профессиональное, мне один раз Синтия в таком призналась… Женщины надели толстые из брезентовой ткани перчатки и принялись собирать в ведро осколки. Но одного ведра оказалось мало, пришлось взять второе, а потом и третье, затем Памела вручила Виолетте грабли, и они начали просеивать очищенную от крупных осколков землю, так что когда они управились, уже взошло солнце, и градины на траве начали таять.
Памела, дай-ка, напоследок – я сама, пройдясь граблями по просеянной земле, вздохнула, задрала голову, оглядела открывшийся в крыше оранжереи проем, и сказала – нет, это – непорядок, поехали за стекольщиком.
Ехать-то особо было некуда, в городке был всего один магазин стройматериалов, но именно туда решила отправиться Памела. Она даже не стала переодеваться, только скинула дождевик и напялила свою безразмерную куртку и так, в сапогах, направилась к «транспортеру». Машина стояла под навесом, и ее круглые фары, казалось, были до сих пор широко открыты от ужаса ночной стихии. Но Виолетта, Виолетта пошла в дом, я в таком виде – не поеду, мне надо переодеться, да для кого ты там будешь наряжаться, это же строительный магазин, а не парфюмерная лавка, нет, я – переоденусь. Пудриться она, конечно, не стала. Виолетта оглядела себя в зеркале, иду-иду, еще очень ничего, да и прежние мешки под глазами, то ли от слез, то ли от виски, давно сошли на нет. Она вышла из ванной комнаты, накинула висевшую на веранде стильную, под хаки, куртку, сунула ноги в легкие кожаные сапожки, взяла из ящичка на стене ключи от машины и вышла на улицу. Старушка не теряла времени и копалась в клумбе. Виолетта подошла к грузовичку и призывно, королева бензоколонки, постучала по капоту – поехали.