Демоника и её Голубоглазка - стр. 29
– У меня всего одна кровать, – задумчиво сказала Доминика. – Думаю, здесь при желании поместится и вторая. Попросим коменданта притащить из кладовки, – после этих слов герцогиня повернулась к Сантане и сделала ей деловое предложение. – Можем договориться: я пускаю тебя жить в свою комнату, а ты помогаешь мне разобраться в одном непростом деле... Ты ведь, кажется, с моего потока?
– Д-да, в-ваше высочество...
– Никаких высочеств! Для тебя я просто Доминика, – она смерила гостью испытывающим взглядом. – Повтори!
– Я учусь на вашем потоке, Доминика.
– На «твоём»!
– На твоём, – послушно, как попугайчик, проговорила Сантана.
– А тебя я буду звать Сантой. Ты не против? А то Сантана звучит, как Сатана.
Та замотала головой. Конечно, она ничего не имела против Санты. Да хоть Ёлкой назовите, но только не тыкайте в спину и не унижайте.
Доминика потащила девчонку за собой с третьего на первый этаж, договорилась с комендантом, чтобы в комнату немедленно доставили ещё одну кровать, чистое постельное бельё и тумбочку.
И в комнате началась перестановка.
К сожалению, для второго письменного стола места не хватило. Придётся либо заниматься в библиотеке, либо составить график, кто и когда учит.
– З-зачем ты это делаешь для меня? – осмелилась спросить Санта.
– Затем, что меня окружают сплошь одни лицемеры, словно это качество передаётся по наследству вместе с фамилией, титулами и богатством. Мне нужна честная и не заражённая этим недугом соседка. Ну и ещё по мелочи...
– Но я же... – Санта опустила голову вниз и потеребила лохмотья, которые когда-то (верно, при другой хозяйке) назывались подолом.
– Ты ужасно одета. Одолжу тебе своё платье. Надеюсь, подойдёт.
– Но мне нечем отплатить... У меня только две тетради и карандаш...
– Так отплати верностью, в чём проблема? Сколько тебе лет?
– Двенадцать.
– Ого! Я думала, от силы десять, – удивилась Домми. – А мне пока тринадцать, зимой исполнится четырнадцать. Ну-с, раздевайся! Будем тебя преображать!
Санта стянула с себя лохмотья. Взору Доминики открылось тощее исполосованное шрамами тельце. Захотелось закрыть ладонью глаза и отвернуться. Но внимание привлекла одна деталь: девочка не сняла перчатки. Причём этот элемент одежды явно был из дорогих: длинные, кожаные с перфорацией, почти до локтя, перчатки имели вид, хоть и капельку потрёпанный, но вполне приличный.
– Почему ты их не снимаешь? – поинтересовалась Доминика.
– Мне сказали, что, если я сниму их, будет беда.
– Кто сказал?
– Директор Гольдерберниэль, когда нашёл меня и привёз в академию.
– Понятно. И ты никогда-никогда их не снимаешь? Даже когда моешься?
– Перчатки магические. К ним не пристаёт грязь, они не рвутся, в них не холодно и не жарко, и через них я могу мыть руки. А снимать нельзя, – ответила девочка.
– Значит, не будем их снимать! – и Доминика выудила из шкафа самое маленькое из своих платьев.
Переодетая Санта, увидев себя в зеркало, сначала просияла, а потом заплакала. И пусть платье висело на ней, как на вешалке, зато оно было настоящим! За годы своего детства она ни разу не носила красивых вещей. Перчатки, подаренные магистром Гольдерберниэлем, были первым в её жизни подарком, а платье – вторым.
Дальше настал черёд волос: чёрная грива скаталась в один сплошной колтун, расчесать который не представлялось возможным. Заклинание по распутыванию узлов и колтунов слишком сложное для новичка и требует практики. Домми пока не овладела им. И снова помогла смелость и сообразительность юной герцогини: она узнала, кто из старшекурсников лучше всего владеет бытовой магией, и направилась к нему на ночь глядя.