Дело о секте скопцов - стр. 26

Поселиться вначале решили в «Славянском базаре». Деньги собирали со всего сыскного отделения, так как на такие затеи бюджет не был предусмотрен. Можно было бы, конечно, получить деньги на операцию от обер-полицмейстера, но для этого полагалось исписать несколько прошений. Кроме того, имелось опасение, что в конце концов кто-нибудь продал бы эту тайну на Хитровку, там она, распространяясь с огромной скоростью, нашла бы свои «уши» в уголовном обществе.

Поселились в хороших, дорогих номерах. «Отец» остался в номере, а «сын» пошел кутить в ресторацию при гостинице. Евграф много не пил, но болтал много, стараясь привлечь к себе внимание, расширить круг знакомств. Особенно много разговаривал с официантами, выходя покурить в курительную комнату. Демонстративно доставал дорогие и модные папиросы фабрики Мангуби, предлагал их желающим. Окружающим он рассказывал одну и ту же историю, но каждый раз по-новому. О том, что за поставку соли в Москву с нижегородской ярмарки должны они с отцом получить большую сумму денег. Когда его спрашивали: «Сколько же денег?» – он широко открывал глаза, и многозначительно говорил, что это тайна, но гораздо больше, чем любой министр за два года зарабатывает.

К закрытию ресторации за ним пришел «отец», который, как и заведено было в подобных семьях, имевших сыновей-лоботрясов, расплатился за молодого повесу. Добротно дал на чай официанту и практически взашей вывел «сына», игравшего золотую купеческую молодёжь, в номер гостиницы. На следующий день переехали в гостиницу под названием «Париж» под предлогом того, что «отцу» стало стыдно за своего «сыночка», и он опасается за его болтливый язык. С этой целью с утра перед переездом уже Егор Егорович беседовал с официантами в ресторации «Славянского базара» и прочим обслуживающим персоналом. В ходе разговоров задавал им вопросы, о чём его сын-лоботряс разговаривал вчера, какие секреты, не дай Бог, выдал публике? Уточнял, как тот себя вёл и не опозорил ли купеческую семью. При этом качал головой и жалел себя, рассказывая, сколько сил вкладывает в своего «сына», чтобы обучить торговому делу. Сыщик надеялся, что он и надзиратель сделали все, чтобы молва о купце с сыном-глупцом, приехавших в Москву за деньгами, распространилась в гостинице.

В «Париже» поступили по-другому, в ресторацию пошли вместе, но создали впечатление, что теперь отец не отпускает сына от себя ни на шаг. Спиртного пили мало, сидели недолго. Но в курительной комнате Евграф вёл себя по-прежнему, особенно он начинал рассказывать свои истории, когда туда входили люди из обслуживающего персонала для уборки. Егор Егорович весь следующий день потратил на расспросы у персонала гостиницы, как доехать до Малой Никитской и как там найти церковь Георгия Победоносца. Когда его спрашивали причину поездки, он всем объяснял, что должок там у него имеется. Выезд за деньгами наметили на следующий день на семь утра, для чего поручили служащему гостиницы нанять хорошего извозчика до улицы Никитской и обратно.

Утром в установленное время, к радости Евграфа, стоял экипаж, подходящий под описание. На козлах сидел извозчик в синем кафтане, тоже соответствующий описанию, предоставленному ограбленными купцами. Рядом для прикрытия стоял кабриолет, где кучера играл агент сыскной части Лёшка Мурзин. Как только они тронулись, он с одним из агентов, обозначавшим пассажира, последовал на некотором расстоянии от них. На улицу Никитскую ехали быстро, Москва была пустая, публики было мало. На Никитской к ним подъехал экипаж, из которого вышел переодетый полицейский и передал сверток, якобы с деньгами, долго и громко извиняясь за просрочку денег и доставленные неудобства. Прощание после передачи денег шло длительно и с заверениями всеобщего уважения и дружбы. Приглашениями посетить должника в его родном доме на Ордынке. Должник уговаривал выпить водочки и познакомить молодёжь в целях соединения капиталов. Кротов играл как в театре – обижался, ругался, грозился, крестился, но в конце концов приглашение принял. На взгляд сыщика, сцена была сыграна безукоризненно. Сам он продолжал изображать глупого купеческого сына, то бестолково улыбаясь, то обижаясь, то кривляясь, когда разговор зашёл об объединении капиталов, то есть предстоящей женитьбе. Как только они взяли сверток, после отъезда должника сели в фаэтон, якобы намереваясь выехать в гостиницу, к ним быстро подбежали двое воров. Цель у них была явно очень простая – этот свёрток отнять. Но грабители были встречены двумя пистолетами.