Дело княжны Саломеи - стр. 19

– Ну, а на станции ее тоже никто не заметил? – продолжал допытываться Максим Максимович. Тревога лакея передалась и ему, и он уже не надеялся, как Коля, на лучшее.

– Никак нет-с. Послали телеграммы на следующие станции в оба конца. Никто, ни единая душа.

– Хм… А вот самолет летал, знаете, чей он?

– Мусью Бровара, как же-с. Только он тоже ничего не знает.

Они ступали стремительным шагом и уже очень скоро вышли к озеру. Остановившись у берега, лакей с опаской вгляделся в водную гладь.

– А знаете, барин, про это озеро у нас говорят, будто призрак здесь ходит.

– Да, я слышал от Домны Карповны.

– Такое здесь бывало уже. К утопленнице, – и Кузьма Семенович внимательно вгляделся в спокойную гладь воды, будто пытаясь прозреть темные глубины озера. Может быть, тоже человек с воображением и попыткой на мысль, подумалось тогда Грушевскому. – У графа Панина, того самого, который построил усадьбу, говорят, жена утопла здесь. Вот она и забирает невест к себе в услуженье. Много уже набрала, и простых девок, и из барского дома.

Домна Карповна сидела с Аленой в коморке у старца, тому явно стало хуже. По их словам, он весь день хрипел, время от времени показывая корявым пальцем куда-то в пустой угол за печку. Отлучиться в такой момент от больного Чалова не решилась. Лакею и Грушевскому ответила на вопросы о княжне вполне определенно, мол, видела ту в последний раз вчера, когда княжна приходила за пророчеством к старцу. Да только записочку княжна не взяла, прочитала ее и бросила. Одноглазая Алена в этот момент как-то встрепенулась, что не ускользнуло от Грушевского, но тут же опустила свой круглый глаз долу.

– Что за вопрос задавала? – поинтересовался ни с того ни с сего Тюрк.

– Да про свадьбу и спрашивала, о чем еще может спрашивать невеста перед венчанием? – пожала могучим плечом Домна Карповна.

На расспросы Грушевского о легенде про графиню Панину купчиха лишь мрачно сказала, что лучше об этом спросить управляющего. Выйдя на воздух, мужчины потолковали, что бы предпринять дальше.

– Взглянуть бы на записку с пророчеством. И еще я должен посмотреть портреты, – задумчиво пробормотал Тюрк.

Тьфу ты, чертыхнулся про себя Грушевский, экий остолоп бесчувственный. Тут потихоньку вышла Алена и что-то сунула в руку Тюрка. «Ну вот, радуйся теперь!» – с укоризной глянул на неисправимого Ивана Карловича Грушевский.

– Не знаю, может, попозже зайдете, – с сомнением покачал головой Кузьма Семенович. – Сами понимаете, господа, управляющему сейчас не до картин.

– Если понадобится какая помощь, смело обращайтесь, Кузьма Семенович, – попросил Грушевский лакея, перед тем как их тропинки разошлись.

– Что вы думаете по этому поводу? – Иван Карлович протянул записку старца Грушевскому.

Тот взял ее, просмотрел. Она ничем особо не отличалась от бумажки, которую старец дал им самим. Тот же размашистый детский почерк, те же грамматические ошибки. «Не думала не гадала ни о чем в свете тужить. А пришло времяцко, взяла грудь томить и несть под лексом, но под благодатью. Вечная невеста свадьбы не дождется. Agape тебя не заманит, Сторге не спасет, Мания погубит. Графинюшка княжну со смертью обвенчает».

– Чушь, как и все остальное, – нетерпеливо отмахнулся Грушевский. – Как вы думаете, куда же она подевалась? Не могла ведь она сквозь землю провалиться. А если девицы бегут из-под венца, то даже самые бесчувственные хотя бы для матери записочку оставляют.