Дела семейные - стр. 49

– Ты права, Роксана, профилактика лучше лечения. Но наш Джехангла уже столько пропустил в этой четверти. Его проблемы с нижним этажом создадут ему проблемы на чердаке.

«Интересно, – подумал Джехангир, – придется сегодня идти в школу или нет?» Ему нравится, как его зовет отец – Джехангла, это лучше, чем мамино Джехангу, напоминающее детские дразнилки «гу-гу, га-га».

– Ну что, мошенник, что ты съел на этот раз?

– Ничего не съел, я в порядке.

Он знал, отец имеет в виду ту историю, когда он с ребятами из школы наелся запретных зеленых манго.

– Хочешь дома остаться? А то в школе тоже есть сортир.

Джехангир перестал жевать; прихлынувшая слюна понесла вон полупережеванный тост, грозя выбросить его на тарелку. Школьный сортир омерзителен, там воняет, как в общественных уборных на вокзалах. Мальчишки называли сортир «болотом». Джехангир удивился, когда впервые услышал это слово. Посмотрел в отцовском словаре: оказалось, у слова несколько значений. «Жаргонное название сортира» – говорилось в словаре; «мокрая губкообразная почва». Он представил себе мокрую губкообразную почву, представил себе, как ступает на нее нога, и согласился: «болото» – правильное название для школьного сортира.

На вопрос отца вместо него ответила мать:

– Сегодня Джехангу рискованно есть школьный обед. Я ему сварю рисовый суп.

Любимое блюдо – отварная баранина и белый рис. Он настроился на приятный день: почитать в уюте большой родительской кровати, заняться головоломкой озера Комо, потом обед, после обеда немножко поспать и опять взяться за книжку.

– И что ты будешь делать дома? – поинтересовался отец.

– Будет отдыхать и кое-что из уроков поделает, – опять ответила мама.

– И «Знаменитую пятерку» почитаю, – добавил Джехангир.

Йезад только плечами пожал:

– Не могу понять, чего ради в школьной библиотеке до сих пор держат эту чушь!

– Детям нравится Инид Блайтон, – возразила мать. – От ее книжек нет вреда.

Йезад сказал, что такая литература наносит огромный вред – она воспитывает в детях безразличие к родным местам, учит их ненавидеть себя за то, что они такие, как есть, мешает понять, кто они на самом деле. Он сказал, что в детстве тоже читал эти книги и стремился стать маленьким англичанином, да еще того типа, которого и в Англии-то не существует.

«Скорая» с выключенной сиреной пробралась через затор, закупоривший переулок, и, фыркнув мотором, остановилась перед «Приятной виллой». Роксана как раз кончила загружать скороварку: зеленая фасоль к обеду в первом отделении, баранина для Джехангира – во втором и просто белый рис – в третьем. Закрепила тяжелую крышку и отправилась на балкон развешивать белье.

Четырехэтажная «Приятная вилла» поначалу действительно была приятной для жизни. Но закон о контролируемой арендной плате и твердое намерение домовладельца не тратить лишнего довели дом до состояния большей части жилых помещений Бомбея: облупившаяся штукатурка, дырявые баки, обломанные водостоки. Дом, изначально окрашенный снаружи в персиковый цвет, теперь цветом больше всего напоминал подсохшую рвоту. Электропроводку почти начисто съели помоечные крысы. А балконные решетки кованого железа, некогда лучшее украшение дома, съедала ржавчина.

На балконе Роксана опять подумала про Йезада. Она помахала ему с балкона. Провожая на работу, они всегда целовались у двери, потом Роксана махала с балкона, и ее утренняя вспышка была забыта. Не забылась тревога по поводу уровня холестерина, нежелания Йезада проверить его или сократить потребление яиц.