Дела семейные - стр. 51
Лично Роксана ни разу не видела, чтобы Дейзи обнажалась больше, чем до солидного бюстгальтера и удобных панталон такого покроя, что вместе они вполне могли сойти за блузку с юбкой. Сама скрипачка объясняла свое пристрастие к облегченному наряду тем, что ей жарко играть из-за страсти, которую она вкладывает в музыку, страсти, заставляющей ее так обильно потеть, что соленые выделения, капающие со лба, подбородка и шеи, могут испортить ценный инструмент.
Бывало, что Дейзи, увлекшись игрой, забывала задернуть шторы, когда наступали сумерки и зажигался свет. Тогда под ее окном собиралась кучка зевак поглазеть на баджавалу, на музыкантшу. Кончалось тем, что кто-то из соседей стучался в ее дверь, штора задергивалась, любители музыки расходились.
Рассеянность скрипачки не шла из ума Роксаны при обсуждении взрывоопасности скороварок. Ей, пожалуй, немного льстило ощущение опасности, придаваемой обыкновенной кастрюле рассказами Дейзи. Роксане нравилось чувствовать себя повелительницей, укрощающей демона пара. Было бы глупо чересчур серьезно воспринимать Дейзи.
Правда, совсем не обращать внимания на ее истории тоже неразумно, поэтому свисток скороварки отвлек Роксану от белой машины «Скорой помощи».
Новый приступ сомнений заставил Джала помедлить у подъезда. Что будет потом, когда папа вернется домой? Как сложатся отношения между ними? И между Роксаной и ними? Сколько обид в семье вызовет то, что придумали они с Куми…
Джал попытался переключиться на положительную сторону дела – по крайней мере, он теперь сможет ходить по утрам на биржу.
– Поторапливайся, – подтолкнула его Куми, – иди поговори с Рокси.
Он поднял глаза на балкон Ченоев, увидел сохнущее на веревке белье.
– У меня такое чувство, будто мы собираемся сделать что-то ужасное…
– Это потому, что мы с тобой чувствительные люди. Нам надо больше жить разумом и меньше чувствами. Разве наше решение – не наилучший выход для папы?
– Надеюсь. Но только ты пойдешь со мной. Я не хочу подниматься наверх один.
– Перестань нервничать. Йезад на работе, а она сразу согласится.
Уверенные слова противоречили тону, которым они произносились: Куми разделяла опасения Джала.
– А как же папа, если я поднимусь с тобой, он останется один с санитарами?
– Они что, украдут его?
На лифте висела грязная, пожелтевшая картонка: «ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ». Куми заворчала, что припомнить не может, когда он вообще работал, это просто трагедия – папа потратил все свои сбережения на квартиру в разваливающемся доме.
– В любом случае носилки сюда не вошли бы, – сказал Джал, всматриваясь через решетку в запыленную, запаутиненную клетушку.
Подъем по лестнице дал им время отрепетировать порядок действий. Джал опишет события, начиная с падения на улице и кончая предостережением доктора. Сама она будет только дополнять, если он что-то забудет; свою козырную карту она пока придержит.
До последней площадки они добрались, еле дыша. Джал потянулся к звонку. Но Куми остановила его руку – дай немного отдышаться. Через минуту она кивнула, он позвонил, оба замерли в ожидании.
– Привет, – сказала Роксана, – какой сюрприз!
Нечто большее, чем сюрприз: ее охватила неясная тревога. Брат и сестра уже давным-давно перестали заходить просто так.
– Войти-то можно? – спросила Куми.