Дела семейные - стр. 20
– Благодарю, Куми, – сказал Нариман. – Стол выглядит великолепно.
– Не стоит благодарности, – проворчала она сквозь зубы, подавая ему первому.
Он любил рыбьи головы, поэтому Куми старательно выудила для него парочку голов с блюда.
У Куми сердце екало, когда кто-то звякал посудой или со стуком ставил ее на стол. Хуже всего было видеть, как передают с рук на руки тяжелое блюдо с рисом.
– Осторожней, – взвизгнула она, когда Мурад выронил ложку, которая ударилась о край тарелки.
– Дхандар-патио[3] удался, – сказала Роксана, и Куми просияла от похвалы.
– Только очень острый, – заметил Джал.
– Дхандар-патио обязательно должен быть острым, иначе он не заслуживает названия патио, – возразил Йезад, утирая салфеткой лоб, вспотевший от перца. – Не включить ли вентилятор? – предложил он.
– Не надо, папа может простудиться, – запротестовала Куми.
– В такую погоду? Скорей можно опасаться теплового удара, – ответил Нариман.
– Как угодно. Я не собираюсь спорить.
Куми поднялась из-за стола и повернула выключатель.
Лопасти потолочного вентилятора медленно пришли в движение, разгоняя застоявшийся воздух. Сидящие за столом облегченно вздохнули. Но на лопастях месяцами бездействовавшего вентилятора скопилась уйма пыли, и скоро под потолком закружились легкие серые облачка.
– Смотрите, – показал на них Мурад, первым заметивший нависшую угрозу.
– Скорей прикройте пищу! – закричала Куми, наклоняясь над своей тарелкой.
– Все в укрытие! – завопил Джехангир.
– Рассредоточиться! Ложись! – подхватил Мурад. – Прямо в грязь!
– На самом деле сейчас грязь ляжет на нас, – заметил Нариман. – Вы чего начитались? Ковбойских комиксов?
Следуя примеру Куми, все наклонились над тарелками, загораживая их от пыли. Джал бросился к выключателю…
– Не двигайтесь, пока не осядет пыль, – посоветовала Роксана.
– Как вы, чиф?
– Все хорошо. Согбенность – моя естественная поза. И она дает мне возможность получше разглядеть содержимое моей тарелки. У этой рыбы довольно злобный взгляд.
– Может быть, ей пыль в глаза попала? – предположил Йезад, а Нариман напел «пыль в твоих глазах», от чего дети пришли в полный восторг.
Зато Куми разрыдалась.
– Доволен своим вентилятором? Погубил обед, на который я целый день убила!
Роксана сказала, что ничего не погублено, все замечательно, пыль заметили вовремя и сразу приняли меры, так что ничего не случилось.
– Мне так хочется еще рыбки, дхандар-патио на редкость вкусный. Скоро можно будет есть?
Оглядевшись по сторонам, Джал объявил, что пыль осела и воздух безопасен. Сидящие за столом распрямились и, чтобы утешить Куми, набросились на еду. Некоторое время в столовой слышался только стук ножей и вилок.
Тишину разорвал оглушительный вой электроинструмента. Куми отшвырнула салфетку. Хорошего понемножку, когда стучат молотком – это одно, но дикое завывание, да еще в такую поздноту, невозможно терпеть!
Куми высунулась в окно:
– Мистер Мунши, прекратите этот шум! Хаэ, Эдуль Мунши! Сегодня папин день рождения, и мы обедаем. Имейте совесть и немедленно прекратите этот идиотский шум!
Инструмент замолк, она вернулась за стол и хмуро уставилась в тарелку. Джал сказал, что Манизе, жена Эдуля Мунши, очень славная женщина, и скорей всего это она заставила его остановиться.
– Воздадим каждому по заслугам, – возразил Нариман. – Куми умеет добиваться результатов.