Дареная истинная. Хозяйка лавки "С огоньком" - стр. 36
— Доброй ночи, Марика. И не оставляй не потушенной свечу, это опасно, — убедившись, что я уверенно стою на ногах, дракон отпускает меня и делает шаг назад, скрываясь в полумраке.
Пульс грохочет в ушах, а коленки подгибаются. Закрываю за собой дверь, отмечая, что чуть дальше по коридору захлопнулась дверь Роуварда. Еле-еле дохожу до кровати и медленно опускаюсь на нее.
Да он издевается! Этот драконище, мало того, пугает, еще и издевается надо мной!
Но, получается, мне не показалось. Он чувствует, когда я вру, а когда… недоговариваю. Доверяет ли? Вряд ли. А если узнает настоящую причину, по которой меня, то есть Марику, сюда отправили, то…
Впрочем, все, что мне нужно сделать — успеть узнать, как снять метку до того момента, когда мне придется врать по-настоящему.
Делаю глубокий вдох, закрываю глаза и задуваю свечу. Уже в темноте скинув платье, я заваливаюсь на кровать и решаю, что сегодня перед сном я читать не буду. И так нервов ни на что не хватает.
Утром, к моей радости, дракон запирается в своем кабинете и не требует меня к себе на завтрак. Ни в качестве угощения, ни в качестве развлечения. Поэтому завтракаю я у Марты под теплые и душевные разговоры, поэтому настроение улучшается.
— Опять его величие в кабинете заперся, — качает головой Марта.
— Ну он же сюда не отдыхать приехал, — пожимаю плечами. — И наверное, его все устраивает.
Но Марта неодобрительно смотрит на меня:
— Устраивало бы, не ходил бы такой хмурый, — она заваривает какую-то траву в чай и оборачивает чайник полотенцем. — И со сном у него явно проблемы.
— С чего ты взяла?
— Глаза у него… грустные и усталые, — пожимает плечами Марта. — Гложет его что-то и беспокоит. А! Улька, вот, отнеси его величию чай.
Горничная как раз заглядывает к нам на кухню, но при просьбе Марты округляет глаза:
— Ох… Да как же это я к нему?
— Просто. Чай с легкими травами: мятой, пустырником, валерианой. Даже если пить не будет, даже аромат и то хорошо для него будет, — кухарка впихивает Ульке поднос с чайничком, чашками и свежим, еще горячим круассаном.
Горничной приходится согласиться.
— Марика, я сегодня ничего не успеваю, Клотильда уже и так устала на меня кричать, — вздыхает она. — Поможешь в холле пыль вытереть? Там меньше всего!
Соглашаюсь, забираю у Ульки палку с длинными пушистыми перьями и ухожу в холл.
Если бы за окном было солнечно, то наверняка пыль было бы видно гораздо лучше. Но там снова хмурый день. Я протираю перьевым пипидастром массивную раму какого-то мрачного морского пейзажа, на котором тяжелые свинцовые волны разбиваются о скалы.
Улька, пробегая мимо, шепчет “спасибо” и скрывается где-то на втором этаже.
Напеваю себе под нос, почти шепотом: "Все выше, и выше, и выше…" Песня сама всплыла в памяти, наверное, как напоминание о прошлой жизни. Двигаюсь в такт мелодии, чуть пританцовывая.
"Летит рыжий бром к небесам..." — голос становится чуть громче, когда я перехожу к напольным часам в самом углу, у лестницы. Они тикают размеренно и важно, будто отсчитывают такт. Бронзовый маятник поблескивает, когда я стираю пыль с лакированного дерева.
"И кто этим бромом подышит..."
Пробегаюсь пипидастром по подоконникам и намеренно подальше обхожу дверь кабинета, где закрылся дракон. В тишине отчетливо слышно тиканье часов и... что-то еще. Кажется, шаги? Нет, показалось.