Дар Менестреля - стр. 20

– Хорошо, Вейерг, я готов.

– Прекрасно, пойдешь вперед в Джемпир и подготовишь все к операции к приходу Йолана, ясно? Возьми с собой трех младших и отправляйся сегодня же. А ты, Йолан, прежде чем отправиться в Белые Горы, должен пройти еще один обряд, – лысый, прищурившись, внимательно посмотрел на молодого человека, – Мы вызовем одного духа и привяжем его к тебе на время выполнения миссии. Он поможет тебе справиться с врагами.

– Я думал, что и сам справлюсь…

– Не спорь, это решено. Ты сам не знаешь, что тебе предстоит. Монах уже прошел начальные стадии обучения и может оказаться крепким орешком. А уж менестрель… Только бы он не вспомнил Песню раньше срока. Иди сюда и садись перед зеркалом. Егард, помоги! Вызов Круппернгзупфа.

Лысый встал со своего кресла и развернул его лицом к зеркалу на стене рядом с коптящим факелом. Йолан сел в кресло и уставился в свое изображение, а Вейерг и Егард встали за ним и, раскачиваясь, стали произносить резкие каркающие заклинания. Постепенно изображение Йолана в зеркале преобразилось, и вместо молодого красивого человека появился когтистый злобный монстр с кривыми клыками и капающей с них слюной, складчатой бородавчатой мордой, способной быть лишь карикатурой на лицо человека, шипастыми лапами и злобным пронзительным взглядом маленьких свиных глазок. Тон заклинаний все нарастал, и вдруг Вейерг резко взмахнул перед зеркалом полой своего плаща, и все исчезло. В зеркале опять отражался Йолан. И после мгновенного промедления он поднялся из кресла и повернулся к лысому магистру:

– Ты звал меня, мастер? Я готов.

* * *

– Марта, да запри же, в конце концов, дверь! Совсем спятила, что ль? Выгляни на двор, ишь, буря разыгралась…

– Ой, батюшки! Бедняжка Ваннара, умрет ведь, ох, Боги, за что ж напасть такая-то?

– Да замолчи, Марта! Правду говорят: баба – дура. Кому сказано – запри дверь.

– Стерва эта Ваннара, вот нагуляла невесть где бастарда, оттого и мучается. Давно говорил, отец, взашей ее надо было…

– Заткнись, Даргод. Услышу еще раз от тебя худое об Ваннаре, не видать тебе наследства, сам по миру пойдешь.

– Hевелико горе, отче. Одно слово, нищие мы теперь, что толку от наследства? Старый фургон да сарай с навозом. Вон Ротвальду и то больше достанется.

– Ах ты щенок! Да как ты…

– Отец, тут человек какой-то чего-то спрашивает…

– Кто таков? А ну… да уйди с дороги, дура… Кто таков?

Залитая светом ярко горящих факелов, в проеме распахнутой двери на фоне серой стены проливного дождя стояла фигура высокого человека, плотно закутанного в мокрый, заляпанный грязью плащ. Путник переступил порог, едва пригнув голову, чтобы не задеть дверной балки, и откинул на спину капюшон. Спокойные карие глаза оглядели просторный холл. Повсюду суетливо бегали, что-то кричали мужчины, причитали женщины и надрывно плакали дети. Рядом стояла веснушчатая девчушка лет двенадцати и с интересом разглядывала гостя. Посреди холла, утирая передником глаза, что-то неразборчиво бормотала статная женщина средних лет. Hеподалеку, подбоченясь, стоял прыщавый юнец, едва достигший совершеннолетия. Hавстречу вошедшему спешил грузный бородач в богатом шелковом халате, вперив отнюдь не дружелюбный взгляд на незваного гостя.

– Кто таков? Чего надо, почтенный? У нас тут не трактир, на ночлег не принимаем…