Дар лунной богини, или Попаданка в переделке - стр. 33
Нет, ну а как прикáжете расслабляться, когда со стороны «благодетеля» одна за другой накатывают волны испепеляющей ненависти? Сочетание, конечно, замечательное – жгучая ненависть и не менее жгучий лёд. В другое время я бы с интересом подискутировала на эту тему и даже посмеялась, но не сейчас. Когда на кону стояла моя собственная жизнь.
Странно, но теперь Эртон не требовал расслабляться, видимо, чтобы не заводить лишних бесед.
Наконец, я просто-напросто не выдержала и спросила прямо:
— За что вы меня так ненавидите? Ведь это вы собираетесь убить меня, а не я вас.
И после мучительно долгой паузы (будто ему что-то мешало говорить) услышала гениальный ответ, сказанный до обидного равнодушным тоном:
– Лаира Тайлин, молчать у вас получается намного лучше, чем говорить. Давайте-ка, продолжим лечение.
И опустил руки-печки на глаза.
Этот сеанс прошёл тяжелее, чем другие. Было больно и досадно, что ему нет до меня никакого дела. А ведь я… Как я могла?
Дура, дура!
Почти прибежав в свою комнату – Дариас только успевал удивляться, как слепая может нестись с такой скоростью по бесконечным коридорам огромного замка, – упала на кровать и разрыдалась.
Впервые за всё время! В голос, с горестными подвываниями и всхлипываниями – точно по протоколу, как полагается в нормальной женской истерике.
Тут же появились мальчишки.
– Тайка, что случилось?
– Можешь говорить, Дариас ушёл…
– Только шёпотом, он стоит за дверью…
– Слушает, как ты плачешь.
Рыдать сразу расхотелось. Считается, что плаксунам и жалобщикам обязательно нужны зрители, ради которых, собственно, и устраивается истерический концерт. Чтобы пожалели. Погладили. Успокоили.
Я в зрителях не нуждалась, всегда предпочитала страдать в гордом одиночестве. И вот поди ж ты. Поплакать как следует, и то не дали.
– Он ушёл, – сообщил Алдан минут через пятнадцать.
Всё это время духи стойко терпели моё горестное молчание.
– Теперь говори.
– Да чего говорить? Ничего нового. Ничего не изменилось. Ваш хозяин – сволочь и тиран. И ещё убийца.
– Тайка! – хором ахнули мальчишки.
– Он вовсе не такой…
– Он хороший человек, правда!
Я подскочила и закричала вне себя:
– Хороший, да? Хороший? А я его ненавижу! Не-на-ви-жу!
А потом топнула ногой. Изо всех сил. Желая оказаться где угодно, только не здесь.
И… провалилась. Прямо как в той сказке, где после фразы «Чтоб мне провалиться» герой оказался в яме.
Вот только я очутилась в коридоре. Кажется, на первом этаже. Но это не точно, потому что хоть и обошла «своё» крыло несколько раз, но запомнила далеко не всё – очень уж просторным был Торрей.
Оглянулась в полной растерянности, пытаясь понять, как вернуться в комнату, и вздрогнула от восхищённо-изумлённых возгласов мальчишек:
– Тайка!
– Ты перемещаешься, как мы!
– Как же так?
– Это невозможно!
Я уже открыла рот, чтобы ответить, как Прот буквально завопил:
– Молчи! Тут Дариас и Джесси.
– Спрячься за колонну, они подходят!
– Да скорей же! Справа!
Я машинально шагнула, куда было сказано, и затаилась. Через пару минут послышались тихие шаги Джесси. Ученик мага и сейчас шёл бесшумно, как лесной кот.
– Жаль её, – вдруг сказал он задумчиво, – плачет.
– А до этого, вроде, не плакала, – в голосе служанки не ощущалось особого сочувствия.
Надо же… А ведь казалась такой заботливой и душевной.