Дар древних - стр. 5

Остальной путь был спокоен. По дороге ехало достаточно много машин, где они все до этого были, вообще не понятно. И только пару раз мне показалось, что в зеркале заднего вида я видела мелькающую черную тень. Списав эти видения на свои расшатанные нервы и пережитый стресс, я, постояв немного в пробке, достаточно быстро добралась до дома. И когда я уже закрыла за собой входную дверь, видимо шоковое состояние, которое поначалу не давало мне впасть в истерику, меня догнало. Накрыло с головой. Да так, что я не знала, что мне делать и куда деться. Меня трясло, было очень страшно, я включила во всех комнатах свет, закрыла во всей квартире окна и двери, заперлась в кухне и припала к единственному успокоительному, которое было у меня дома, к алкоголю.

Федор медленно подъезжал к своему дому, когда заметил стоящего на крылечке и нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу четырехлетнего сына. Тимошка озябшими ручонками стискивал на груди материн платок, накинутый на голову поверх шапки. Когда наконец-то отец открыл ворота и въехал во двор, он кинулся к нему, оставляя на свежевыпавшем снегу отпечатки маленьких валенок. Гулко залаял сидевший в конуре пес, кошка, сидевшая недалеко от Тимошки и размеренно вылизывающая вытянутую заднюю лапку, шарахнулась в сторону и брезгливо отряхнув налипший снег юркнула в клеть.

– Папка! – дрогнувшим и слегка осипшим голосом позвал он и несмело потянул отца в сторону дома за рукав тулупа.

– Сейчас, сейчас! – улыбнулся, глядя на сына Федор. Ярко голубые глаза и маленький носик пуговкой, это от Вареньки. Густые, слегка вьющиеся волосы цвета спелой пшеницы, как у самого Федора. Ростом выше своих сверстников, а щечки и губы еще сохранили детскую припухлость. Упрямства хватит на троих, но добрый и ласкучий, как теленок, мимо не пройдет, голову под руку сунет, чтоб погладили. Федор, засунул руку за пазуху и вытащил ароматный кулек пряников.

– На вот, гостинец тебе привез!

Но Тимошка, слегка боднув его в ногу головой, как молодой козлик, продолжал упрямо тянуть отца за рукав и на любимое лакомство даже не взглянул. Федор замер.

– С мамкой что-то? – испуганно спросил он. Тимошка кивнул. Федор сгреб сына в охапку и широкими шагами пересек двор.

Чуть больше пяти лет назад привез Федор свою Варю хозяйничать. Она жила в соседней деревеньке, куда Федор часто наведывался к своему старшему брату Ивану. Долго приглядывался он к юркой, розовощекой и русоволосой девчонке. Она была четвертой в семье, а после нее еще трое ребятишек. Варенька успевала и с малышами потетешкаться, и белье на речке выстирать, и воды натаскать, кружилась как волчок. А как увидит, что Федор за ней наблюдает, так вспыхивала как маков цвет, да из рук все роняла. Когда ее мать умерла в родах, Федор обезумел от горя. Знал он, что добросердечная Варя не бросит малышей без присмотра, пока младшему не исполнится хотя-бы лет пять. Но, через восемь месяцев, ее отец привел в дом новую хозяйку, вдовицу с четырьмя детьми. Та, хоть и была бабой сварливой, но хозяйство держала в руках крепко. Все у нее были чистые, ухоженные, сытые. Дела спорились. И Федор с чистым сердцем послал ко двору сватов. С той поры Федор Варю свою только что на руках по двору не носил, налюбоваться на нее не мог. И уж как мужики подшучивали над ним, ему было все нипочем.