Данэя. Жертвы прогресса II - стр. 27
– Те, про которых говорил Отец?
– Да.
– Вот как!
– Дочка, а ты не хочешь остаться здесь до понедельника? – вдруг предложила Эя, видя, как Ева смотрит на Дочь.
– А можно?
– Можно, дочка: конечно! – Ева привлекла девочку к себе. – Будешь со мной.
– А с детьми мне разрешат играть?
– Да – тебя только обследует врач, и будет можно: уже завтра, с утра.
– Тогда я останусь. Мама, а ты?
– Меня ждет Отец.
– Пойдем обедать, Эя, – напомнила Ева.
– Извини, мне совсем не хочется. Полечу я. Только попрощаюсь с дочкой. Ты проводи меня до аэрокара, поговорим ещё немного.
… – Спасибо, что ты её оставила со мной. – Они уже стояли возле аэрокара. – Так хорошо мне с ней.
– Побудьте вместе.
– Она удивительно ловко держала младенца. Наши девочки так не умет.
– Дети разных возрастов у вас мало общаются. Это плохо. Мои росли вместе; Сын заботился о сестре, знал, что он – старший. Мне столько ещё тебе о них рассказывать.
– Они, должно быть, и дают тебе силы. Счастливая ты, всё-таки – несмотря ни на что!
– Да, Ева. И за это я благодарна вам: Лалу и тебе. Пока, Ева! Открой свою внешнюю связь. Будем вместе!
– Будем, сестра.
– Ещё вот что: я записала весь наш разговор – разрешишь дать запись Дану? Или хочешь, чтобы я её стерла?
– Нет. Ему – дай!
– Ну, всё! До встречи, сестра. Прилетай поскорей: мы покажем тебе Сына.
– Спасибо тебе – за всё. Привет мой Дану!
47
Озеро знакомыми очертаниями распростерлось внизу. Дан посадил аэрокар и, выскочив из кабины, сбежал к берегу.
Как давно был он здесь. С Лалом. Там, вдалеке, остров, где прошла будто приснившаяся ночь с Лейли. Он был тогда другим, а Лал жив.
– Отец! Красиво-то как! – другой Лал, его сын, стоял сзади.
Робот быстро развернул палатку. Они спустили на воду надувные лодки, погрузили снасть. Озеро, несмотря на нерабочий день, было почти пусто – лишь одна лодка маячила невдалеке.
Поначалу поставили лодки рядом. Разделись, подставив тело солнцу, ощущая воздух всеми порами. Дан наладил удочки, помог Сыну. Закинули и стали ждать.
– Что такое? Почему совсем не клюет? – разочарованно произнес Сын.
– Ничего: попозже, к вечеру начнет. Давай-ка разъедемся. Попробуй поработать спиннингом.
– Я поплыву к большому острову.
– Давай! Когда-то у меня там брала щука. На такую точно блесну: возьми-ка!
– Зачем – две?
– Про запас: там у берега водоросли – могут быть зацепы.
Вода казалась застывшей. Кивки тоже – так, что надоело смотреть. Дан налил чаю из термоса, попил не торопясь.
Лодка с одиноким рыбаком снялась с места, приблизилась к нему.
– Клюет? – спросил рыбак, поздоровавшись.
– Мертво. А у тебя?
– Тоже. Только время зря теряю!
– На что ловил?
– Да почти всё перепробовал.
– Может, позже начнет?
Рыбак махнул рукой:
– Вечером вчера не клевало, и сегодня утром ничего: я в четыре часа начал. Впустую! Улечу сейчас куда-нибудь ещё – давно пора! И так, уже никто здесь не остался. Не собираетесь тоже?
– Нет. Я слишком давно тут не был.
– Ну, как знаешь. Удачи! – Хорошо, что не узнал: лицо затенено большим козырьком.
Значит, надеяться почти не на что. Жаль: так хотелось испытать захватывающее чувство азарта и удачи, ощущения сопротивления пойманной рыбы, натянувшей леску. Но улетать он, в любом случае, не собирался.
Лал ждал его когда-то здесь, – а он был там, на острове: Лейли пела ему и дарила себя. Сын уплыл туда – к острову. Его уже совсем не видно.