Дальний поход - стр. 19
Потянулся казак, посмотрел на синее море, потом, повернувшись, глянул на золотистые – из лиственницы – башни острога, сияющие отраженным вечерним солнцем так, что было больно смотреть. И вдруг услыхал девичий голос… словно бы звал его кто-то… А ведь и вправду – звал!
У моря, меж валунов, сидела во мху юная смуглянка-дева в узорчатой кухлянке из тончайшей замши. Гибкая, с тонким станом и тугой грудью, выпирающей из узкой кухлянки так, что были хорошо заметны соски. Столь же узкие и тонкие штаны еще больше подчеркивали аппетитные бедра, а глаза… глаза были такими, что молодой корабельщик позабыл все на свете!
– Помоги… – улыбнувшись, попросила дева. – Я ногу подвернула, похоже…
– Сейчас, сейчас посмотрю! – Сиверов с готовностью опустился на коленки.
Незнакомка улыбалась так, что у парня захолонуло сердце:
– Здесь сыро, холодно… отнеси меня вот хоть туда, в траву…
Подхватив девушку на руку, Костька явственно ощутил под тонкой кухлянкою молодое гибкое тело, почувствовал, как пробежал по коже жар… спросил враз севшим голосом:
– Туда… куда хочешь…
Сверкнули, отнимая душу, глаза, и призывно открытые девичьи губы вдруг чмокнули парня в щеку… а затем – сразу – и в шею… и в губы…
– Вот, вот… здесь… сюда…
Желтые солнышки одуванчиков тихо покачивались среди густой зеленой травы и карминно-сиреневых соцветий кипрея, дувший теплый ветерок совсем утих, сладко пахло клевером и еще слаще – любовью.
– Милая моя… – стаскивая с девчонки кухлянку, обомлело шептал Сиверов. – Какая ж ты краса… краса…
Руки его гладили вожделенное девичье тело – сначала спину, живот, потом поднялись выше – к груди, и, поласкав твердеющие соски, скользнули вниз, к лону…
Незнакомка вовсе не была против, нет-нет! Позволила поласкать себя, снять кухлянку, торбасы, штаны… Костька и сам не понял, как испытал миг сладострастного наслаждения слишком уж быстро, куда быстрей, чем хотелось бы, и оттого вдруг почувствовал какую-то неловкость и даже вину перед этой черноокой незнакомкою, такой красивой, желанной и, кажется даже, уже родной.
– Ничего, – все с той же улыбкой успокоила девушка. – Это не страшно, что быстро. Просто ляг, отдохни… Ведь мы никуда не спешим, верно?
Сиверов тоже улыбнулся в ответ, нежась в лучах черных, с изумрудными искрами, глаз, млея от прикосновений шелковистой кожи.
– Ляг, ляг… вот так… Закрой глаза и ни о чем не думай.
Мелкие травинки щекотали спину, а небо над головой казалось светлым и радостным… да не казалось, таким и было… и так приятно было лежать здесь, нежиться на ковре из дурманящих трав и клевера…
Протянув руку, Костька сорвал одуванчик, провел им по губам красавицы… та тихонько засмеялась, фыркнула:
– Закрой же глаза… ну!
Казак послушно смежил веки… чувствуя, как пробежали по его груди нежные женские ладони…
Ощущая нарастающее желание, Сиверов все же не выдержал и смущенно ойкнул… И тут вдруг услышал чей-то грубый окрик:
– Эт-то что это тут деется-то, а?
Тут же распахнув глаза, Костька удивленно вскрикнул, увидев у своих чресел не красивую смуглянку, а вполне себе белокожую деву с тугой литой грудью и глазами цвета весеннего неба.
А кричал-то – Чугреев Кондрат, видно было – злой, распаленный!
– Помоги! – вскочив на ноги, бросилась к нему голубоглазая дева. – Это он все… – она ткнула пальцем в ошарашенного от всего случившегося Костьку. – Он! Обманом завлек, снасильничал… заставил… Помоги!