Далекий светлый терем (сборник) - стр. 32
Она пошарила позади себя, ее пальцы легли на ручку двери.
– Я понимаю тебя, – сказала она мертвым голосом. – Что я за женщина, если бы не понимала?.. Будь здоров, Сергей. Мы, женщины, ищем сильных, но сильных не любой ценой. Прощай.
– Регина!
– Когда сможешь перебороть свое… свой инстинкт выживания любой ценой – позови. Я приду. Конечно, если еще буду свободна.
– Регина, не уходи!
– Прощай.
Она толкнула дверь, на миг оглянулась: он увидел бледное лицо с расширенными страдальческими глазами, и дверь захлопнулась. Негромко простучали, быстро затихая, ее каблучки.
Он, враз отупев, без единой мысли, совершенно опустошенный постоял посреди комнаты, потом деревянными шагами подошел к окну. Через несколько минут далеко внизу едва слышно хлопнула дверь, из подъезда как выстрелило женскую фигурку в голубых джинсах.
Сквозь двойное стекло она растушевалась, приобрела прозрачность, и, когда выбежала и понеслась вниз, ему показалось, что она скользит как облачко.
Острая боль внезапно взрезала сердце. Он задохнулся, схватил ртом воздух. Уходит! УХОДИТ!
В отчаянии, не замечая страх и будущую боль, он с силой ударил ладонью в стекло. Остро лязгнуло, как алмазы сверкнули осколки. Он просадил оба стекла насквозь и высунулся из окна в обрамлении длинных и узких, как изогнутые ножи, кусков стекла.
– Регина! – закричал он.
Она не обернулась, только еще больше ускорила шаг.
– Регина! – закричал он в смертной тоске. – Регина!
Она уже исчезала на той стороне, когда он закричал изо всех сил:
– Регина!.. Это случилось!..
Она оглянулась, он едва видел ее тоненький силуэт на фоне темных деревьев. Остановилась, помедлила, потом изо всех сил помчалась обратно.
А он все держал руку на весу, вытянув далеко на улицу. Густая темно-вишневая кровь бежала по пальцам, капли срывались часто-часто, словно спешили перегнать друг друга, а он вытягивал руку как свое знамя, как победу над собой, как доказательство, что он – человек, а не тварь дрожащая, она уже видела его потрясенное и счастливое лицо, кровь на лбу, которую он счастливо не замечал, а из рассеченной ладони кровь все струилась и струилась…
…И совершенно не хотела останавливаться.
Ахилл
Агамемнон в изумлении смотрел на спрыгнувшего с борта корабля вождя тавроскифов. Архонт россов был необычен в своей яростной мужской красе. С бритой головы свисал длинный пышный клок белокурых волос, в левом ухе блестела крупная золотая серьга. Грудь у него была широка и выпукла, словно он надел под накидку свои божественные доспехи.
В суровой душе Агамемнона проснулся страх, когда вождь россов пошел к нему. Закованный в броню гигант нес шлем в руке, и ветер трепал его светлые волосы, словно бы вымытые в растопленном золоте. Ростом он был выше самого рослого из ахейцев, руки огромные и толстые, а ладони широки, словно корабельные весла.
Агамемнон задрал голову, чтобы смотреть в лицо князя. «Владыка Зевс, – мелькнула мысль, – неужели на Земле еще есть такие люди? Или в стране гипербореев полубоги рождаются по-прежнему?»
Он дрогнул в ужасе, наткнувшись на взгляд архонта союзного войска. Глаза у того были необычные, таких не встречал в Элладе. Огромные, ярко-синие, словно бы нещадное небо просвечивало сквозь череп, да и волосы цвета солнца горели непривычно в мире черноволосых ахейцев, которые за сотни лет жизни в Аттике потемнели быстро.