Далекий след императора - стр. 30
– Ишь, как идуть. Не вровень. Хотят, чтоб сопливый первым был.
Гости, поглядывая на жениха и невесту, которые следуют за своими родителями, хотя должны идти первыми, да староста все поломал, шепчутся друг с другом:
– Да Марфа Прокла вмиг под каблук спрячет!
Лицо невесты нерадостное. Печаль так и сквозит на нем.
– Ой, бабоньки, – всплескивает руками какая-то женщина, – не люб он ей, не люб.
Рядом одна из баб замечает:
– А ты-то сама полюбовно выходила? Да, поди, батяня взял вожжи в одну руку, косу в другую… Сразу согласилась.
Бабы улыбаются.
– А одета-то как!
Да, невеста одета бедновато. Голову венок украшает. На теле – цветастый сарафан, на плечиках – голубой завязанный у горла платочек. Зато хороша! Сколько парней завидуют сопливому и придурковатому Проклу! Рядом с невестой – два ее брата. Одна другой шепчет:
– Чтоб не убежала, – кивает она на невесту.
Другая добавляет:
– Когда его соплю увидит.
Обе смеются тихонько, не дай бог, если отец жениха услышит. А младший, Петруха, о чудо, на коне, позади, едет.
– Это еще для чего? – дивится народ.
– Да Федор конем хочет похвастаться.
Да, конь был отменным. Ноги высокие, тонкие, круп поджар, шея крутая. Такой сиганет…. Марфа коня выходила, когда он был хилым жеребенком, холила его.
Перед церковной оградой остановились. Прокл весь сиял от счастья. Даже забыл сопли убрать, хоть мать сто раз наказывала:
– Убирай свое добро, а то засмеют.
Нет, длиннющая, зеленая висит до самой губы. Глянула на нее Марфа, чуть не стошнило. «Где ты, Егорушка? Где ты?» – колотится ее сердце. Далек Егорушка. По приказу боярина он с ватагой на Печору едет. Зверя добывать, а что-то и так взять. А дума-то у него о ней, о своей ненаглядной Марфутушке. Да что с того? Сейчас поведут деву в церковь…. И все. Прощай, Егорушка!
Ударили колокола. Двери в церковь распахнулись. И вдруг Марфа, оттолкнув братьев, бросилась к коню. Скинув Петруху, ловко, по-мужицки, оседлала коняку, да как хлестнет его. Тот взвился на дыбы, да как сиганет. Народ в стороны, Марфу только и видели! А посредь улицы, меж старостиными хоромами да избой невесты, столы стояли. Несколько баб накрывают их к приходу хозяев и их гостей. Хоть время было голодное: новое еще не родилось, а старое поедено, однако столы ломились от разного закуса. Тут и рыбы разные: осетры, стерлядь, огромный сом. Много дичи: глухари, косачи. Пироги с капустой, тыквой, морковью. Медовуха, брага. Но главной изюминкой была зажаренная целиком нетель, сам староста ради такого случая пожертвовал скотину. Да и отец Марфы решил не отставать и отдал двух кабанов. Вот будут сельчане дивиться! Но что это? Мимо столов, точно вихрь, промчалось нечто. Как глянули – остолбенели… Да это ж Марфа! Куды это она?
А Марфа перескочила ограду, заскочила в избу, сбросила свадебный наряд. Что-то быстро собрала и опять на коня. И вовремя. По дороге во всю прыть несся Федор с сыновьями, а сзади бежал староста и орал:
– Держи! Держи!
Но давно известно: конный пешему не товарищ. Услышав крики, она перемахнула через ограду и понеслась прочь во весь опор. Крики только подстегивали ее, а она – коня.
Марфа знала, что за свой поступок она может лишиться и жизни. Но в этот момент она ей была не дорога. Только был страх перед побоями. И она гнала и гнала коня, летевшего и без того птицею, будто понимая, от какой беды он ее уносит. И вдруг он встал, как вкопанный. Марфа едва удержалась в седле.