Далекий след императора - стр. 14
Димка, переправившись на тот берег, подбежал к Егору. Парень, постукивая от холода зубами, схватил одежду, быстро в нее облачился, и они торопливо пошли по берегу. Димка спросил:
– Назад так же? – и кивнул на реку.
– А че… – ответил Егор и поинтересовался – куды щас идем?
– Да на Софийский двор. Тама ноне кулачные бои. Ты как?
– Че «как»? – переспросил Егор.
– Ну, дерешься?
– У нас в селе все дерутся, – важно ответил Егор.
– Ну, ну.
Проходя мимо Софийского собора, Егор остановился. Задрав кверху голову и глядя на кресты, он только и произнес:
– Ох, ты!
– Че, здорово? – полюбопытствовал Димка.
– Здорово! – восхищенно ответил Егор.
– Зайдем? – Димка кивнул на приоткрытую массивную дверь.
– Зайдем! – радостно почти крикнул Егор.
Переступив порог, Егор почувствовал, как две с лишним сотни лет намоления обрушились на него.
Освещенный лампадами, свечами да лучами оседающего солнца, собор показался Егору изумительным творением. Трудно поверить, что его создали человеческие руки. Егор даже растерялся. В ногах появилась слабина, и он упал на колени. Глядя на святых, которые, как ему показалось, смотрели на него со всех сторон кто с укором, кто требовательно, а Пресвятая Богородица – с поощрительной улыбкой, он позабыл все молитвы, которым учила его мать, только и пробормотал:
– Господи, помилуй! Господи, помилуй!
И когда Егор поднял после этих слов голову, ему показалось, что теперь уже все по-другому, доброжелательно, смотрели на него.
– Господи! Не оставляй мня своей милостью, – произнес он, крестясь и поднимаясь с колен.
– Ну, как? – на ходу, когда вышли из храма, спросил Дмитрий.
– Чудеса!
– То! То! – торжествующе произнес тот.
Когда они пришли, Софийский двор был уже почти заполнен. И они, не найдя двух друзей Дмитрия, стали пробиваться вперед. Вначале дорогу прокладывал Дмитрий, Егору было не по себе в такой гуще человеческих тел. Но когда его затолкали, он решительно начал прокладывать путь, расталкивая по сторонам новгородский люд. Мужики, глядя на Егора, не решались ему что-то сказать. А он, посчитав, что так и надо, быстро завершил свой путь, оказавшись у кромки круга, где несколько десятков бойцов разминались перед предстоящим боем. Разделившись на равные части, они начинали сражение. Тут у каждого были свои любимцы, а поэтому поощрительные крики и ругань по отношению к противнику не смолкали до тех пор, пока те не приступили к построению. Быстро составились две группы. В предстоящей ожесточенной битве должно было определиться, какая сторона возьмет верх. Все готово к схватке. Бойцы уже кидают друг на друга свирепые взгляды, этим как бы зажигая себя. В то же время и бойцы, и многочисленные болельщики были в каком-то ожидании.
Наконец появился рослый старик, прямой, как сосна, с белой окладистой бородой. Это был бывший боец, дольше всех державший первенство. Он прошелся по рядам бойцов, удостоверившись, что ни у кого нет на руках кастетов. Встав на краю арены, он дал сигнал, и битва началась. Поднялась толчея. Все хотели воочию видеть битву, которая стала сопровождаться то воплями, то радостными криками, то возмущением.
– Ты че, Лопата, в висок бьешь? – орал кто-то душераздирающим голосом.
Другой, стараясь перекричать, заступался:
– Ты зенки разуй, в какой висок!
– Че, не видишь!