Далекие Шатры - стр. 120
Командующий советовал то же самое. А когда Аш попытался изложить свои доводы, ему коротко велели не выставлять себя молодым болваном и сказали, что, если он не мыслит жизни без мисс Харлоу, значит он точно не подходит для службы в Корпусе разведчиков и ему лучше поскорее перевестись в какие-нибудь менее подвижные войска. Кстати, поскольку, похоже, имел место какой-то разговор о помолвке, он получает разрешение уйти в увольнение в конце недели, чтобы поехать в Пешавар и без обиняков изложить дело мисс Харлоу.
Аш был готов к известным возражениям против своих матримониальных планов и, несомненно, согласился бы ждать свадьбы сколь угодно долго, но ему ни разу не пришло в голову, что отец Белинды и командующий корпусом вообще откажутся признать помолвку. В конце концов, он же не какой-нибудь охотник за приданым или безденежное ничтожество: по сравнению со средним офицером Индийской армии он мог считаться весьма состоятельным человеком, и потому представлялось чудовищно несправедливым, что его предложение о браке отвергли столь бесцеремонно.
Внезапно уверившись, что он не сможет жить без Белинды, Аш тотчас решил, что им остается только бежать. Если они убегут, отец девушки даст согласие на брак во избежание скандала, а если разведчики исключат его из своих рядов – что ж, есть много других полков.
Оглядываясь впоследствии в прошлое, Аш никогда не мог толком вспомнить свою первую неделю в Мардане – столько всего ему нужно было узнать и сделать тогда. Но хотя дни проходили интересно, по ночам он жестоко мучился бессонницей, ибо лишь в ночные часы получал возможность думать о Белинде.
Он лежал в темноте с открытыми глазами, строя дикие планы, а когда наконец засыпал, то всегда видел сон, как гонит коня во весь опор по каменистой равнине между низкими голыми холмами, а позади него сидит девушка, которая крепко его обнимает и умоляет скакать быстрее, быстрее… Лица девушки он не видел, но нисколько не сомневался, что это Белинда, несмотря на то что длинные волосы, подобием флага развевавшиеся за ней на ветру и заслонявшие от него преследователей, были не светлыми, а черными. Он слышал топот копыт позади, становившийся все громче и ближе, и просыпался в холодном поту, чтобы понять: это грохотали не конские копыта, а его собственное сердце, бешено колотившееся, точно после стремительного забега.
Еще Аша тяготило сознание, что, хотя он вернулся в страну своего рождения и снова имеет возможность видеться и разговаривать с Зарином и Кодой Дадом, он не избавился от мучительного чувства пустоты в душе, которое неотступно преследовало его в годы ссылки. Оно по-прежнему оставалось с ним, но Аш был уверен: если только Белинда согласится ослушаться своего отца и выйдет за него замуж, он навсегда освободится от этого чувства – вместе с тревогой, беспокойством и сомнениями. Именно из-за бессонных ночей первая неделя службы показалась такой долгой. Однако он и оглянуться не успел, как наступила суббота.
Он покинул Мардан задолго до рассвета, сопровождаемый Гулбазом, и в миле за Ноушерой они позавтракали чапати и карри, купленными у торговца на обочине Пешаварской дороги. Попугаи кричали и чистили клювом перья в ветвях тенистых деревьев, растущих вдоль дороги, и Гулбаз, несмотря на свои без малого тридцать лет, настолько забылся, что громко затянул песню, а Аш воспрянул духом и внезапно исполнился оптимизма. Скоро все проблемы так или иначе разрешатся, и завтра, когда он двинется обратно в Мардан, все вопросы уже будут улажены и будущее вновь обретет определенность.