Да будет день! - стр. 4
Спустя двадцать лет она напишет «Поэму о Царской Семье».
13 апреля 1917 года у Цветаевой родилась дочь Ирина. Она больше похожа на отца – Сергея Эфрона, с его огромными библейскими глазами. Марина вначале хотела назвать ее Анной, в честь Ахматовой. «Но ведь судьбы не повторяются!» – записала она в тетради.
Нет, не зря, не случайно появляются у Цветаевой строки:
Все эти годы войны и революции Марина видится с мужем редко, урывками. Он чуть не погиб в столкновениях во время Октябрьского переворота в Москве.
18 января 1918 года они виделись в последний раз перед более чем четырехлетней разлукой. Из Москвы Сергей Эфрон уехал в Ростов, где формировалась Добровольческая армия.
В это время Цветаева стала «плакальщицей» «лебединого стана» (так впоследствии будет называться книга ее стихов). Добровольчество олицетворялось для нее в образе мужа, «рыцаря без страха и упрека». «Добровольчество – это добрая воля к смерти», «Белая гвардия, путь твой высок: Черному дулу – грудь и висок…»
Несмотря ни на что, Цветаева продолжает много писать, участвует в литературной жизни Москвы, общается с Вяч. Ивановым, Андреем Белым, Алексеем Толстым, Константином Бальмонтом, Ильей Эренбургом, Павлом Антокольским, Владимиром Маяковским.
пишет она в то время.
Именно к периоду революции и Гражданской войны относится недолгое увлечение Цветаевой театром. Видимо, она искала утешение в уходе от страшной действительности.
Первый шаг был сделан осенью 18-го в маленькой пьесе «Червонный валет». Драма Блока «Роза и крест» – напрашивается в аналоги ей. Вторая пьеса – «Метель». Третья – «Приключение» – о легендарном Казанове. Потом – «Фортуна», «Каменный Ангел» и «Конец Казановы».
Все это были попытки преодолеть разоренный, нищий быт, тревогу за мужа, ушедшего с Белой армией в неизвестность. И однажды, вконец отчаявшись:
«Я одну секунду было совершенно серьезно – с надеждой – поглядела на крюк в столовой.
– Как просто! —
Я испытывала самый настоящий соблазн».
Положение было настолько тяжелым, что ей пришлось поместить дочерей Алю и Ирину в приют. Это привело к трагедии: в середине февраля 19-го года Ирина угасла от голода…
И вот – о чудо! – Марина узнает, что Сергей Эфрон жив: она получила от него первую весть. Его отыскал в Константинополе Илья Эренбург.
«С сегодняшнего дня – жизнь, – записывает в тетради Цветаева. – Впервые живу».
А через месяц после вести радостной пришла весть тяжелая: умер Александр Блок.
Цветаева пишет: «Удивительно не то, что он умер, а то, что он жил… Смерть Блока я чувствую как Вознесение».
«Рвусь к Сереже», – пишет она в письмах к знакомым и к Анне Ахматовой. У нее появилась цель, воля к жизни. Писала ей и о своем впечатлении от выступления в «Кафе Поэтов» Владимира Маяковского.
Он вызвал в ней живой интерес еще с зимы 1918 года, когда она услышала в его чтении поэму «Человек». И с тех пор с большой симпатией наблюдала за его поэтическим ростом. Цветаева была убеждена, что между настоящими поэтами существует прочная, невидимая, духовная связь…
Принимая решение ехать к мужу, за границу, Марина испытывает страшные муки – от безденежья, нищеты, невозможности собрать значительные средства на поездку. И – как еще сложится там, вдали от Родины?