Цыганская невеста - стр. 23

Сарате слушал бы ее и слушал, но тут по громкой связи объявили:

– Элена!

– Моя очередь.

Она вышла на сцену и взяла микрофон, ее приветствовали аплодисментами, зазвучала музыка.

– Suona un'armonica, mi sembra un organo, che vibra per te, per me, su nell'immensità del cielo[7].

Сарате не любил такую музыку; Мину он никогда и не слышал, единственной итальянской певицей, которая ему нравилась, была Рафаэлла Карра. Однако приходилось признать, что инспектор поет очень хорошо: она смогла его удивить – еще больше, чем граппой и «Ладой». Когда Элена закончила, со сцены ее проводили шквалом аплодисментов. Тут же подошел официант с рюмкой очищенного агуардьенте.

– Это за счет заведения, с каждым днем ты поешь все лучше, Элена.

Они заговорили о Сарате: тот родился в Бильбао, в семье полицейского, отец погиб на посту, когда Анхель был еще маленьким. Потом жил в Мадриде; прежде чем поступить в полицию, изучал право… О себе Элена не рассказывала, отделываясь общими фразами.

– Подожди, – вдруг сказала она, – послушай, сейчас будет петь Адриано.

На сцену вышел мужчина лет шестидесяти. От протянутого микрофона он отказался.

– Послушай его. Если бы Адриано захотел, Паваротти, Каррерас и Пласидо Доминго зарабатывали бы на жизнь пением в метро.

– Шутите? – засмеялся Сарате.

– Немного, но поет он потрясающе.

Микрофон Адриано и правда был не нужен: его и так было слышно в самых дальних уголках бара.

– Nessun dorma! Nessun dorma! Tu pure, o Principessa, nella tua fredda stanza, guardi le stelle, che tremano d’amore e di speranza!..[8]

Все неистово аплодировали, включая Сарате, который бил в ладоши больше для того, чтобы не выглядеть белой вороной: он понимал, что собравшимся здесь людям дано воспринимать то, к чему он совершенно глух.

– У тебя есть машина? – спросила Элена, словно пение Адриано задело в ней какую-то струну.

– Нет, только мотоцикл.

– Тогда пойдем ко мне.

Проснувшись сегодня утром в карабанчельской квартире, которую он делил с двумя другими полицейскими, Сарате и представить себе не мог, что закончит день в центре Мадрида на Пласа-Майор, где мечтал жить, наверное, любой испанец.

– Выпей что хочешь, я – в душ.

Когда инспектор Бланко исчезла в коридоре, он выглянул в окно на площадь, куда столько лет подряд приходил с мамой покупать фигурки для вифлеемского вертепа; в сущности, это было не так уж давно. Без отца Рождество так и не стало настоящим праздником. На балконе за выступом была видеокамера – он заметил красный огонек. Может, ее установили городские власти, а может, охранная фирма. Надо будет спросить.

Выйдя из караоке-бара, они отправились за «Ладой», поставили ее на подземную стоянку, и тут у Сарате не осталось сомнений насчет дальнейшего: Элена села ему на колени и начала его целовать.

– Тебе нужен внедорожник, большой, – сказала она.

Потом они поднялись в квартиру, то и дело останавливаясь на лестничных площадках и целуясь, и вошли в элегантную гостиную, в которой он стоял сейчас. Если бы сегодня утром ему предложили поставить зарплату на то, что он закончит день в постели с одной из сотрудниц ОКА, он выбрал бы Ческу не потому, что она ему больше нравилась, отнюдь, а потому, что она была самой вредной в отделе, а Сарате нравилось, когда судьба бросала ему вызов. Но с начальницей-то оно лучше, и намного.