Cова Минервы вылетает в сумерки. Избранные философские тексты ХХI века - стр. 68

Для современного мышления, если оно стремится к пониманию, а не запутыванию (иногда бессознательному, из боязни драматического итога) проблем, хочет быть жизненным, а не игровым, актуально преодоление актуализма. В новационную эпоху доминирования прагматизма и технологизма, давление нового так сильно, что всё бывшее и существующее, прошлое и настоящее превращаются в средство для будущего. Прежде всего, история. Тон задают антиисторизм, презентизм, ориентация на «нарратив», подразумевая под ним свободу от поиска истины. Если факты не удается переиначить на злобу дня и потребления, они игнорируются. Да и что есть истина, факты? Их нет. Особенно это относится к «фактам сознания», к жизни человеческого духа, культуры. Дело дошло до лозунга: «забвение важнее памяти». Под аккомпанемент разговоров о мультикультурализме и толерантности, сегодняшние ценности становятся единственной мерой, прилагаемой к тому, что было. О герменевтике, контекстуализме говорят, «точат ножи», но почти ничего не режут. Это нудно, трудно и не приносит выгоды. Провозглашая преодоление натурализма в трактовке познания, его непременную социальную обусловленность, зачастую те же теоретики смотрят на своих предшественников как на существовавших в асоциальном пространстве и мысливших единственно «из головы», при том непрерывно ошибавшихся. Как на несмышленышей. «Выдумки Платона», «Декарт не отдавал отчёта», «Гегель мистифицировал» и т. п. Дело дошло до призывов смотреть на великие философские учения также как мы смотрим на мифы и сказки. Философия, её история не кладезь мудрости, а свалка заблуждений. Да вся она шла куда-то не туда. Этот циничный, безоглядный, без/д/умный эгоцентризм не доведет цивилизацию до добра. Он делает глупыми нас, с серьёзным видом утверждающих, что первым постмодернистом был Лао Цзы, Адам и Ева после искушения змием тут же занялись деконструкцией, значение Иисуса Христа в том, что он служил Главным Распределителем Информации в древнем мире, а Бога-отца надо считать Верховным Программистом Вселенной и т. п. поверхностно аналогизирующую новационно-энтузиастическую чепуху, – нас, а не предшественников. Остерегаясь подобной печальной участи, нужно с уважением относиться к противоречиям развития, видеть их объективную укоренённость в истории, избегать подмены их смысла и прилагать специальные, сознательно отслеживая, усилия, чтобы не соскользнуть в актуализм.

Исторический подход к метафизике заставляет сказать, что она возникла на руинах Бытия, понимаемого как «Всё» – Дао, Атман, Бог – и сознания, представляемого как его проявление, «просвет» – трактовка, к которой призывал возвратиться М. Хайдеггер в проекте «возвращения к бытию-в-мире», к истокам (от метафизики к поэзии и мифологии). В метафизике сознание обретает самость, становится субъектом, а бытие, соответственно, объектом. Возникает отстранённая от человека «картина мира». а с нею бинарная проблема «и»/ «или»: соотношения природы, материи, протяженного, не-мысленного ( «нонсенса») и духа, сознания, непротяженного, мыслимого (смысла). Её содержание и трансформация определяют парадигму классического философствования. В формулировке «основного вопроса» важно, не соблазняясь модернизацией, проявить твердость. Бытие – это то, что не мышление, материальное – то, что не идеальное, объект – то, что не субъект, тело – то, что не душа. И наоборот. Метафизическая парадигма находит оппозицию Бытию, даже если им продолжают обозначать «Всё». Это – Ничто. Ничто (отрицание, нет) есть коррелят сознания, «дырка в бытии», всё-у-ничто-жающее время. «Бытие и время», «Бытие и ничто» – самые знаменитые формулировки основного вопроса философии в ХХ веке. А самой продуктивной методологией его решения