CLIO-SCIENCE: Проблемы истории и междисциплинарного синтеза. Выпуск III - стр. 37

. В тексте конституции так и было обозначено: «Законодательная власть союза будет принадлежать союзному парламенту, который будет состоять из королевы, сената и палаты представителей»[133]. Представителем британской монархии и главой исполнительной власти в АС являлся назначаемый ею генерал-губернатор, выполнявший «такие права и функции королевы, какие ее величеству будет угодно предоставить ему», «но с соблюдением настоящей конституции» (гл. 1, отдел 1, ст. 2)[134]. Ему выплачивалось неизменное денежное вознаграждение от имени Королевы, но из средств, выделяемых Консолидированным доходным фондом союза. Остальные должности в структуре исполнительной власти (члены исполнительного совета (executive government), министры и др. чиновники) назначались генерал-губернатором по своему усмотрению (гл. 2). Полномочия генерал-губернатора были довольно велики: являясь проводником интересов Британской империи, он своим решением устанавливал период рабочих сессий парламента и мог распустить Палату представителей (гл. 1, отд. 1, ст. 2), хотя порядок выборов и общие принципы деятельности парламента оставались неизменными на основе принятой Конституции, как представитель Королевы он являлся Главнокомандующим военно-морских и сухопутных сил страны (гл. 2, ст. 68), назначал и увольнял судей Верховного суда и прочих судов АС (гл. 3,ст. 72), а также членов междуштатной комиссии по торговле и обмену между штатами (гл. 4, ст. 101)[135].

За парламентом закреплялось право издания законов на основании принятой Конституции по всем направлениям политики страны, предусматривался механизм принятия решения по законопроекту в случае разногласий между Сенатом и палатой представителей, согласно которому в случае неразрешимости противоречий генерал-губернатор имел право распустить парламент; любой законопроект проходил процедуру утверждения короной либо лично, либо в лице генерал-губернатора (гл. 1, отд. 5)[136].

Судебная власть осуществлялась судами пряжных, численность которых определялась парламентом. Верховный суд являлся преимущественно апелляционной инстанцией, за исключением случаев, описанных в статье 76 (гл. 3). Особо отмечалась незыблемость королевской прерогативы в разрешении прямой апелляции на решения Верховного суда, кроме тех случаев, которые касаются «взаимных пределов конституционной власти союза или какого-либо штата, или каких-либо штатов, или взаимных пределов конституционной власти двух или более штатов»[137].

Очевидно, что Конституция Австралийского Союза вобрала в себя многое из того, что на тот момент могла предложить западная либеральная модель конституционного устройства и что, так или иначе, было испробовано в действующей политической практике. Но, наряду с достоинствами, она имела и очевидные недостатки, главный из которых – фактическая зависимость Австралийского Союза от метрополии. Это была конституция доминиона, а не самостоятельного государства, несмотря на многие демократические принципы, заложенные в документе. Власть генерал-губернатора явно доминировала над другими структурами власти: он мог решать судьбу любого законопроекта, принятого парламентом, вплоть до резервирования, а британский монарх имел право абсолютного вето на любой закон Австралии в течение года с момента его принятия (гл. 1, ст. 58, 59). Замещение вакансий в Сенате также контролировалось генерал-губернатором (гл. 1, ст. 19, 21).