Цивилизация труда: заметки социального теоретика - стр. 6
Открытость границ, экономики, культуры делает открытым и труд. Человек свободен менять профессии, места работы, должности, свободен выбирать образ жизни, выбирать между умственным и физическим трудом, выбирать работать или не работать вообще, в какое время и в каком месте земного шара.
Особенность западноевропейской либеральной традиции – приоритет индивидуальности. Индивидуальность, а не общество, коллектив рассматривалась в качестве абсолюта. Вопрос о естественных правах человека и их защите прежде всего касался прав индивидуальности, ее права на жизнь, свободу и собственность. А если мир становится общим, что же будет с этими индивидуальными правами?
С одной стороны, в странах рыночной экономики право собственности все более и более упрочивает свои позиции, с другой – само понимание собственности и отношение к ней неизбежно меняются. Но что является собственностью в конце ХХ – начале XXI вв.? Банковский депозит, кредитная карточка? Люди меняют места работы, города, все более привычным становится съем жилья; дети, окончив школу, разлетаются из семьи. Все это индивидуальное, собственное и в то же время общее.
А труд? Что теперь значит он в этом общем, глобальном пространстве? Для чего человек работает? Чтобы существовать, реализовывать потребительские наклонности, развлекаться? Если ничто не постоянно, нет ничего, о чем нужно заботиться, что выращивать, ждать долгосрочного результата, все интересно только сегодня, сейчас, а завтра могут быть другой город, другая работа, другой брак, другая машина, тогда зачем вкладывать душу, отдавать всего себя делу, которым занимаешься только сейчас? Никто уже не создает «скрипки Страдивари». На смену индивидуальному рукотворному труду сначала пришло машинное производство, затем конвейер, а в перспективе – обезличенные автоматизированные производственные комплексы. Индивидуальность становится маргинальной – в науке, творчестве, политике, бизнесе – только в самом абсолютном варианте, в самой превосходной степени – огромные состояния, высшие политические посты, открытия нобелевских лауреатов и т. д.
Мы разучились разделять труд, работу, созидание, творчество. Мы перенесли понятие «труд» на нашу деятельность вообще. Мы все называем работой. Сегодня неудобно сказать, что ты занимаешься творческой деятельностью, создаешь, созидаешь. Возможно, это особенность менталитета, сформированного в советском обществе, в котором на протяжении десятилетий поддерживался культ труда рабочего, а интеллигенции негласно был предпослан эпитет «гнилая».
Независимо от деклараций эпохи социализма мы ненавидим тяжелый труд, который «не представляет собой ни всю жизнь человека, ни самое существенное в ней. Капиталистический строй, при котором люди тупеют от труда, фордовско-сталинский строй, который, мистифицируя труд, отвращает от него человека и лишает его энтузиазма, представляют собою две формы искажения сущности труда»16.
Деятельность, которой занимаются люди в ХХ–ХХI вв. (даже перестав быть исключительно физической), остается непомерно тяжелой, каждодневной, поденной, сопоставимой по усталости, сопровождающей ее, с трудом физическим.
Противоречивость труда в его классическом понимании проявляется уже в попытках дать исчерпывающее определение данного понятия. «Существует проблема с термином “труд”, – пишет Дж.К. Гэл-брейт. – Таковой применяется для обозначения двух совершенно различных, в сущности кардинально противоположных, форм человеческой активности. Труд может приносить удовольствие, чувство удовлетворения, самореализации; лишенный его, человек теряет почву под ногами, чувствуя себя выброшенным из общества, впадает в депрессию или уныние. Именно такого рода труд определяет социальное положение руководителя корпорации, финансиста, поэта, ученого, телекомментатора или журналиста. Но кроме них существуют и безымянные трудящиеся массы, обреченные на монотонный, изнуряющий и унылый физический труд. Часто приходится слышать мнения о том, что хороший рабочий получает удовольствие от своего труда. Такие утверждения обычно исходят от тех, кто никогда в жизни не занимался тяжелым физическим трудом по экономической необходимости»