ЦитаДаль - стр. 20
– Вот и славно, – кивает будущее.
– Правильно вы мне говорили, на живца ловить…
– Правильно… так и землю от этой заразы очистим… нелюди…
Понимаю, что уже не успею никого предупредить, да и есть ли вообще кого предупреждать, может, уже и некого…
Прошлое в полночь
…в полночь приходит прошлое – избитое, израненное, со сломанной левой ключицей. Я бережно перевязываю раны прошлого, накладываю повязку, подношу прошлому чашу с водой, чтобы оно могло умыть окровавленное лицо, подношу другую чашу, чтобы прошлое могло напиться воды. Собираю на стол нехитрую снедь – это важно, сначала перевязать прошлому раны и дать оголодавшему прошлому хлеба, а иногда и дать подремать в тепле у очага – а потом уже… нет, не расспрашивать, а помолчать, подождать, когда прошлое само начнет говорить о себе. И не требовать подробного отчета от и до – его не будет, будут отрывистые воспоминания на первый взгляд как будто о чем-то ни о чем, о смертельной усталости в далёких походах, о пылающих городах, о башнях до самых небес, о великих царствах и величайших завоевателях, о караванах, груженых золотом, о городах, спрятанных на вершинах гор, о пылающих кострах на площади.
Я слушаю и запоминаю, мое дело – слушать и запоминать, вежливо кивать, еще более вежливо склонять голову.
Полночь, растянувшаяся до бесконечности, наконец, обрывается – прошлое уходит, оставив на столике у камина позабытую перчатку или мешочек с какими-то снадобьями, или даже пару-тройку причудливых монет, – как будто хочет меня отблагодарить.
Следующим вечером приходит другое прошлое – то ли из других времен, то ли из других реальностей, я не могу понять. Я перевязываю его раны, я вправляю сломанные кости, я ставлю мясо и хлеб перед изможденным лицом.
Я терпеливо жду, когда бескровные губы, озаренные пламенем очага, дрогнут, чтобы начать свой рассказ о кораблях, плывущих за край земли, о далеких странствиях, о городе, осажденном войском, пришедшем бесконечно издалека, о девушке, которая послала белого голубя с письмом, привязанным к лапке, чтобы письмо прочитал император далёкой страны и отправил войско на помощь городу, – но между ними лежали века и века, и войско императора нашло только занесенные песком руины, а девушка прочитала про далекую страну в бесконечно древней книге…
…полночь проходит, прошлое покидает мой дом, оставляя на краю стола несколько капель крови. У меня есть ночь, чтобы выспаться, и день, чтобы раздвинуть тяжелые шторы, – иногда за ними виднеется что-то вроде вересковой пустоши, на которую можно пойти, только не очень далеко, чтобы не потерять из виду дом.
Наступает следующий вечер, я уже готовлю бинты, лекарства, даже нехитрые медицинские инструменты, хотя кто сказал, что я умею ими пользоваться. Часы начинают отбивать полночь, я жду – никого нет. Я уже готовлюсь к тому, что никого не будет, когда появляется будущее – обожженное, обугленное, искалеченное, оно буквально падает к моим ногам. Я кое-как пытаюсь залатать то, что осталось от будущего, подношу к пересохшим губам чашку с водой. Будущее впадает в забытье, изредка что-то бормочет сквозь сон. Я чувствую, как стремительно ускользает полночь, я уже готовлю себя к тому, что ничего не узнаю, когда будущее начинает говорить – быстро, быстро, нервно, нервно, про какие-то международные заговоры, про сети, опутавшие весь мир, жа вы слушайте, слушайте, это важно, важно, вы ведь сможете все изменить, да, да? Я вру, что могу, а что мне ещё остаётся.