ЦитаДаль - стр. 22
Замираю под громом аплодисментов…
…смотрю на изудорованные остатки тел, все еще не могу понять, где я нахожусь – это не может быть живой человеческий мир, это бездна, бездна бездн, только там на заснеженных обломках лежат искорёженные тела…
– Это… это…
– Не беспокойтесь, это для вас, исключительно для вас!
– То есть…
– …ну вы хотите существовать? – он начинает сердиться, – вы хотите, чтобы вас воплотили в жизнь?
– Да, но…
– …вы думаете, это так просто? Вы думаете, все вот так просто сию минуту согласятся, чтобы вы были?
Снова смотрю на простреленные сердца – у людей есть сердца – на искореженные тела, которые сбрасывают в грузовики, кого-то тащат в железные клетки, кто-то упирается, кого-то бьют, резко, наотмашь…
– Пойдемте, пойдемте же… – он ведет меня на балкон, откуда виден огромный город, будто срисованный с картин, на которых изображали меня когда-то. Он говорит что-то – быстро, отрывисто, рьяно – будущее, будущее, во имя будущего, будущее, будущее, будущее…
Мне вспоминается бездна бездн, – вернее, она сама вырывается из меня, я толкаю своего спасителя в спину – что есть силы, он беспомощно переворачивается через перила, отчаянно взмахивает рукасми, хватается за пустоту, падает с головокружительной высоты, обгоняя собственный крик…
Толпа расступается, разметается, как осколки взрыва, люди оторопело смотрят на меня, – понимаю, что мой час настал. Я цитирую себя – страницу за страницей, это всё, что я могу…
Недовольный рокот волнами по морю людей, – ропот, переходящий в возмущенные крики. Я еще не понимаю, что происходит, я понимаю слишком поздно, когда смотрю на свое мраморное изваяние, которое возвышается на площади вдалеке, потом смотрю на себя, понимаю – я же совсем не такое, я же совсем не похоже, только кого это волнует – они смотрят не на меня…
На меня смотрят только люди в форме, стоящие, вернее, стоявшие вокруг моего спасителя, – они уже целятся в меня, что тут целиться, я здесь, в двух шагах, два выстрела туда, где должно быть сердце, еще три выстрела. Насмешливо улыбаюсь, прохожу мимо них, сквозь них – когда меня пытаютсчя схватить. На будущее невозможно надеть наручники, будущее невозможно посадить за решетку, будущее невозможно убить – по крайней мере, пистолетными выстрелами будущее не убивают.
Ухожу, скрываюсь по переулкам, по плакатам, по газетным статьям, по книгам, по мраморным изваяниям на площадях. Осторожно пытаюсь восстановить самоё себя, – по фразам, по словам, по тончайшим смыслам, по легким штрихам…
…это всегда бывает больно, когда убивают кого-то, в чьем сознании я нахожусь – мне кажется, что умираю я само, потом еще долго не могу вытрясти из памяти это жуткое ощущение. В меня целятся – я по-прежнему говорю «в меня», хотя я-то останусь в отличие от того, кто сейчас упадёт под пулями…
…мир замирает.
Еще не верю себе, когда опускают винтовки, еще не верю себе, когда буквально растворяюсь в сознании тех, кто только что целился в меня, еще не верю, что получилось…
– …и что… и что вы наделали?
Я не могу понять, почему он говорит со мной, он же мёртвый, он должен быть мёртвый – тут же понимаю, что теперь это не имеет значения – теперь, на выжженных руинах того, что когда-то было городом, – я поднимаю безвольные руки и головы безжизненных тел, растираю чьи-то обугленные виски, как будто могу оживить – хотя уже понимаю, что чуда не произойдет…