Чужая кровь - стр. 9

– Андрюшка, – заворчал Дед. – Где он, тот Андрюшка? Неделями где-то пропадает. Деньги у меня начал таскать, я подозреваю. Разве что за руку его пока не поймал. Неужто мало я ему даю? И не стыдно ему старика обворовывать? Уж как я его любил, растил, сироту, столько сил на него и средств извёл…

– Это точно, – поддакнула я, между тем вспоминая перекошенное лицо брата, орущего под свистящим генеральским ремнём. – Так я о чём хотела поговорить… Передумала я с разменом этой квартиры. К чему тебя на старости лет дёргать с переездами? Живи спокойно на заслуженном отдыхе.

Дед удивлённо уставился на меня слезящимися глазами. Спорю на что угодно: такого он от меня не ожидал.

– Да, и ещё, – не давая ему опомниться, продолжала я, – у тебя же скоро юбилей. Семьдесят пять лет! Надо обязательно отметить как следует. Ресторан хороший заказать, народа побольше пригласить. Ты уже думал об этом?

– Не хочу я никакого ресторана и видеть никого не хочу. К чертям собачьим её, эту шумиху парадную. Стар я уже для этого.

– Тем лучше, давай отметим тихо, по-семейному. Накроем хороший стол на даче. Ты же сто лет за город не выезжал. Никого чужих. Только родственники. Организацию и подготовку беру на себя. Как тебе моя идея? Ну что ты, как бирюк, сидишь тут в четырёх стенах?

Дед задумчиво пожевал губами, не спеша соглашаться, и, наконец, кивнул:

– Юбилей так юбилей. Три четверти века – всё-таки не шутка. Ты права, Елена, надо отметить.

– Вот и славно, – поднялась я со стула. – День рождения твой через месяц – у меня ещё будет время всё подготовить. Расходы беру на себя.

Мне показалось, что от моей последней фразы, лицо Деда просветлело. Старый жмот!

Я сделала пару шагов к двери, а потом повернулась и бодро– весёлым голосом произнесла:

– Да, кстати, я тут пока тебя ждала, случайно увидела на твоём столе черновик завещания. Ты что же это, помирать собрался? Что за мрачное настроение накануне славного юбилея?

– Мне тут намедни звонок уже был с того света, еле откачали. Вот, решил дела свои привести в порядок. Кто знает, сколько ещё протяну.

– Не говори так. Ты у нас крепкий дуб, армейской закалки. Мы тебе ещё столетний юбилей справим.

Выдержав паузу, я осторожно спросила:

– Ну и кого в наследники свои запишешь, если не секрет?

Дед снова прищурился. Взгляд его, мгновенно ставший пытливым, почти скрылся за черепашьими веками:

– Да вот, Елена, решил: тебя. Отпишу, думаю, всё внучке, Андрюшке ничего не оставлю потому как шалопай он. Шалопай и дурак. На днях нотариус должен прийти. Решил я не тянуть с таким важным документом. Всё оформлю как положено, и спокойнее себя буду чувствовать.

Стараясь сдержать поднявшуюся внутри радостную волну, я произнесла как можно равнодушнее:

– Ладно, Дед, всё равно это твоя воля. Как решишь, так и будет. Ты, главное, не болей. Я на днях опять забегу.

На толстом ковре, устилающем пол, почти не было слышно моих шагов, поэтому, когда я распахнула дверь кабинета, с той стороны от неё едва успела отскочить медсестра Лида. Подслушивала, гадюка. Да, непростая девочка. Надо обратить на неё внимание.

Телеграмму принесли за неделю до юбилея. Дверь почтальону открыла я. Теперь я часто бывала у Деда.

– Виноградов Андрей Викторович здесь проживает? – устало спросила пожилая женщина в берете. – Телеграмма ему.