Что за чертовщина - стр. 33

Так что да, славный – он и есть славный. Это значит – с ним легко, незамысловато и без всяких там ненужных трений.

Ну да, пожалуй, есть только одна маленькая проблемка с таким вот славным человеком: очень трудно его за что-либо отчитывать, зная, что все его намерения самые что ни на есть лучшие. Мне и впрямь с большим трудом удается высказать Уиллу, когда он меня чем-то огорчил, потому что я знаю, что он ни за что не хотел меня обидеть. Выговаривать ему – все равно что пинать своего обожаемого и совершенно невинного щенка, а я бы не смогла так обращаться со щенком. Не то чтобы Уилл представлялся мне слабым маленьким щенком. Мой друг вовсе не рохля и не слабак. Он просто очень, очень милый. И даже если бы он и был щенком – щенки такие замечательные! Хоть он и не из них. Только ему не проболтайтесь, что я его так называла!

Жар от его тела становится и вовсе нестерпимым, и я откатываюсь от Уилла в сторону, сознанием потихоньку уплывая в некое странное белое будущее. И наконец окончательно уснув, я очень живо вижу во сне вопящую тетку у стойки флористки, свирепо отрывающую головы щенкам.

Рекс шумно вкатывается в комнату переговоров, и стажеры кидаются от него врассыпную, точно кегли в боулинге. Схватив стул во главе стола, ведущий разворачивает его задом наперед и, резко оседлав, ненароком пинает в пах ресёчера. Парень испускает глухой вой, но Рекс этого даже не замечает.

– Брюки у меня не слишком ли тесны? – рокочет он, и у всей комнаты взгляд опускается к выпуклости у него между ног, хорошо обозреваемую сквозь открытую спинку стула.

Сидящий напротив меня Аслан первым оправляется от внезапности вопроса.

– Нисколько, Рекс, – авторитетным тоном отвечает он. – Более того, я все утро хотел вам сказать, какой у вас сегодня чертовски потрясающий силуэт.

Аслан многозначительно встречается со мной взглядом, и мне приходится скорее отвернуться, прикинувшись, будто ищу в сумке блокнот. Ему не удастся снова рассмешить меня на совещании. На сей раз уж точно.

– Ты уверен? – с подозрением глядит на него Рекс. – А как ты думаешь, может, тогда следует еще больше заузить?

Аслан напускает на себя глубокомысленный вид.

– Знаете, Рекс, пожалуй, буду с вами откровенен… – Он склоняется к ведущему через стол. – Да, я полагаю, надо сделать еще уже.

Рекс с крайне серьезным видом ему кивает, и мой шеф – режиссер нынешнего сезона – решительно прочищает горло.

– Послушайте, Рекс, а может, мы обговорим эту часть вашего гардероба после сегодняшнего совещания? – весомо изрекает он. – Нам столько всего надо обсудить.

Рекс сразу принимает утомленный вид, однако прислушивается к тому, как мы обсуждаем последние назревшие вопросы и «прогоняем» все изменения в грядущем спецвыпуске, со знаменитостями в прямом эфире. Это уже по моей части, и я зачитываю имена тех, от кого мы получили предварительное согласие. Затем сообщаю собравшимся об актере, некогда снимавшемся в «Холлиоакс», и о его райдере. Все покатываются, за исключением Рекса.

– А что, такое можно сделать? Можно затребовать себе в гримерку шлюх? А почему я об этом ничего не знал? – спрашивает он у меня с совершенно серьезным лицом.

Проглотив свое феминистическое возмущение словом «шлюхи», я притворяюсь, будто раздумываю над ответом, очень надеясь, что мой режиссер меня спасет. Все ж таки именно он мой начальник. Неужели такое поведение уместно на работе? Или мы ничего не вынесли из истории с Харви Вайнштейном?