Что там, за дверью? Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 24 - стр. 39

* * *

– Почему ты все-таки думаешь, что дело здесь нечисто? – спросил старший инспектор. – Есть основания не доверять словам сэра Эндрю?

– Налить тебе виски? – спросил Кервуд. – Или ты предпочитаешь портер?

– Я предпочитаю, – заявил Бронсон, – чтобы ты не тянул время. Почему ты не хочешь ответить на вопрос?

– Я не то чтобы… Ну, хорошо. Во-первых, Элизабет никогда не покидала деревни, понимаешь? За все эти годы она ни разу не была в Лондоне или хотя бы в Бистер-менор. И вдруг уехала, да так, что никто не знал. И еще. Последнюю неделю леди Элизабет была… честно скажу: сам не видел, это только разговоры… так вот, миссис Берджсон и миссис Фергюссон, а еще механик Мэтью, он чинил водопровод у Притчардов… они утверждают, что видели леди Элизабет заплаканной. Раньше такого не бывало, она выглядела счастливой женщиной. А сэр Эндрю был сам не свой – по словам миссис Фергюссон, между ними пробежала черная кошка, все, мол, кончается, любовь – тем более, а они жили как бы в грехе… Я терпеть не могу сплетен, но это, по-видимому, можно считать доказанным: что-то между леди Элизабет и сэром Эндрю произошло. И тут она исчезает, а он отказывается отвечать на вопросы.

– Отказывается? Он сказал: леди Элизабет у подруги в Эдинбурге. Есть основания не верить?

– Я потому и просил тебя… Ярд может навести справки. Я ведь даже имени неожиданной подруги не знаю. Поездом леди Элизабет не уезжала – это точно. В Бистер-менор есть автобусная станция, можно уехать в Бирмингем. Я был там – никто в Бистер-менор леди Элизабет не видел, ее запомнили бы даже те, кто не был с ней лично знаком. А больше некуда.

– Ты подозреваешь, что сер Эндрю с леди Элизабет поссорились, и он – в порыве гнева или обдуманно – убил женщину? А тело закопал?

– Не знаю, что и думать, – пробормотал Стефан. – Все, что было в моих силах, я сделал. Результат – нуль.

* * *

– Входите, господа, – приветливо сказал сэр Эндрю, отступив в сторону и пропустив гостей в ярко освещенный холл, посреди которого стоял круглый стол из тех, какие были модны в викторианские времена, а может, и в более ранние. На стенах висели картины в тяжелых рамах, и Бронсон подумал, что именно рамы составляют главную ценность. Живописцем сэр Эндрю был неважным – на полотне, висевшем в простенке между двумя огромными, выходившими в сад, окнами изображен был тот самый сад, который можно было увидеть в любое из окон, сквозь которые художник, видимо, и смотрел, когда наносил кистью смелые мазки. Узнать пейзаж можно было, но не более того – пухлые деревья больше походили на кусты-переростки, а видневшийся вдалеке пруд напоминал огромную лужу. На других картинах – поменьше – изображены были различные интерьеры с непременными столом и креслом на переднем плане.

– Это, – усмехнувшись, сказал сэр Эндрю, – мои творческие потуги. Мазня, – он пренебрежительно махнул рукой. – Садитесь, господа, сейчас Сэнди принесет портера, и мы поговорим по душам, ведь, как я понимаю, вы пришли ко мне не для того, чтобы нанести визит вежливости.

– Это мой старый друг Майкл Бронсон, – представил старшего инспектора Кервуд, – я пригласил его к себе на уик-энд…

– Да, да, – подхватил сэр Эндрю, – так получилось – случайно, конечно, – что ваш старый друг, дорогой Стефан, работает в Скотланд-Ярде в должности старшего инспектора и когда-то был вашим непосредственным начальником…