Что скрылось во тьме? Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 16 - стр. 23

– О чем вы? Вы понимаете, что все это значит?

Купревич кивнул. Он не мог утверждать, что понимает, это было бы преувеличением. Все, что он, как ему казалось, понимает, могло быть чепухой, игрой фантазии. Все, кроме одного. Ады нет, и они оба летят на ее похороны.

– Наверно, – пробормотал Купревич достаточно громко, чтобы Баснер услышал, но достаточно тихо, чтобы у самого не возникла уверенность, что он действительно произнес эти слова вслух. Мало ли что он думает. Одно дело – подумать, совсем другое – сказать. Придать слову реальность. Будто мысль менее реальна.

Что-то изменилось. Гул двигателей стал то ли громче, то ли, наоборот, тише, Купревич не мог определить, отметив только некое изменение. Самолет провалился, но сразу выровнялся.

– Опускаемся, – сказал Баснер с неожиданной надеждой на то, что скоро все станет таким, как обычно, как должно быть. Кошмар и сосед исчезнут, прекратят свое существование, потому что самолет пошел на снижение, сейчас командир сообщит об этом, и все станет как должно быть, как обычно…

– Дамы и господа! – заговорил динамик. – Наш самолет начал снижение. Через двадцать минут мы прибудем в аэропорт имени Бен-Гуриона. Прошу привести спинки кресел в вертикальное положение и пристегнуть ремни безопасности. В Тель-Авиве сейчас восемнадцать часов двадцать минут, ясно, температура плюс двадцать три градуса.

Баснер отвернулся к окну. Он не хотел видеть соседа. Он не хотел его слышать. Он будет смотреть в окно на облака, сквозь которые видны были то зеленые участки суши, то синие пятна моря, он будет смотреть в окно и ждать, когда самолет вздрогнет, коснувшись посадочной полосы. Тогда он повернется и увидит, что два кресла пусты, он все время летел один.

– Вас кто-нибудь встречает? – спросил Купревич, и Баснер, не оборачиваясь, ответил вопросом на вопрос:

– А вас?

Купревич промолчал. Он сообщил по электронной почте, что билет получил. Письмо было с уведомлением, пришло сообщение, что послание получено и прочитано адресатом. Единственная информация, которой он располагал, был адрес Ады в Тель-Авиве на улице Леонардо да Винчи. Ада говорила, что это рядом с театром, квартира жутко дорогая, но она может себе это позволить.

А кому писал или звонил Баснер? Сосед смотрел в окно, хотя там уже ничего не было видно: самолет вошел в облака, в салоне включили освещение, из-за плеча Баснера можно было разглядеть только плотную серость.

Купревич положил руки на подлокотники и закрыл глаза.

***

Оба стали звонить, едва самолет коснулся посадочной полосы. Купревич вызвал номер Ады, втайне надеясь, что все произошедшее окажется вывертом подсознания, реально же предполагая, что кто-нибудь все-таки ответит. Женский голос на иврите произнес фразу, прозвучавшую абракадаброй, а потом, сжалившись, объявил по-английски: «Вы попали в почтовый ящик номер…»

Да что ж это такое? Купревич отыскал имя режиссера и на этот раз ему ответил высокий мужской голос, нетерпеливый и озабоченный. Разговор, продолжавшийся минуту, не мог быть ничем иным, как бредом воспаленного воображения. По-английски режиссер говорил плохо, а по-русски, похоже, знал только слово «привет».

«Кен, шомеа, ми медабер?»

«Прошу прощения, это господин Узиэль? Я муж Ады. Надеюсь, вы меня встречаете…»

«Узиэль, да (он перешел на английский). Кто вы? Муж Ады? Вы издеваетесь? Как вы можете! В такой день?!»