Что-нибудь эдакое. Летняя гроза. Задохнуться можно. Дядя Фред весенней порой (сборник) - стр. 20
Соболезнуя своим предшественникам, Эш тем не менее признал, что описание удачно.
– Больше не могу, – продолжал незнакомец. – Есть там кто еще?
– Вроде не было.
– Тогда – к делу. Не подойдет, черт с вами. Садитесь.
Эш сел, хотя тон ему не понравился.
– Что ж, – сказал загадочный человек. – С виду вы годитесь. Вылитый лакей. Высокий, худой, незаметный. Да, тут все в порядке.
– Простите, – сказал Эш, – если вам нужен лакей, обратитесь к кому-нибудь другому. Мне это не подходит. До свиданья.
Он встал, сожалея о том, что нельзя швырнуть в незнакомца очень хорошую чернильницу.
– Сядьте! – рявкнул тот.
Эш снова сел. Весной, да еще когда вам двадцать шесть, надежда живуча.
– И не дурите. Просто лакей мне не нужен.
– А, вы хотите, чтобы он шил и стряпал?
– Острота, а?
– Вероятно.
Незнакомец немного помолчал.
– Ладно, – сказал он наконец. – Оно и лучше, только нахал выдержит такое дело. Я думаю, мы сработаемся.
– А какая у вас работа?
Незнакомец пытливо вгляделся в Эша. Тот ответил улыбкой.
– Прямо не знаю, как объяснить… Я собираю скарабеев. С тех пор как я оставил бизнес, я только ими и живу. У меня – лучшая частная коллекция. Ясно?
– Ясно, босс.
– Не называйте меня «босс»!
– Я так, по-дружески. А как вас называть?
– Мистер Питерc. Я Дж. Престон Питерc.
– А я Эш Марсон. Так вы говорили?..
Шекспир и Поуп уверяют, что дважды рассказанная повесть наводит тоску. Поэтому мы не сделаем этой ошибки, хотя и заметим, что версия мистера Питерса весьма отличалась от спокойной, беспристрастной летописи, которую вы читали. Графа Эмсворта, в частности, он назвал пронырой и чучелом.
– Значит, – подытожил Эш, – надо украсть скарабея. Хорошо, но при чем тут лакей?
– А кто еще? Взломщик, да? Секретаря у меня нет, это все знают.
– Ясно. А если я попадусь, тогда что?
– Ничего. Выкручивайтесь как можете. Мы с вами понимаем, что это не кража, а судьи с присяжными не поймут. Да, риск большой, но и плата немалая. Пять тысяч долларов!
Эш чуть не подскочил.
– Пять тысяч! Тысяча фунтов?
– Да.
– Когда начинаем?
– Вы согласны?
– Еще бы!
Мистер Питерc расплылся от радости и даже похлопал Эша по плечу.
– Молодец! – сказал он. – Ждите в пятницу в четыре часа на Паддингтонском вокзале.
2
Оставалось сообщить новости Джоан. Не все, конечно, а так, главное: «Вы советовали взяться за что-нибудь этакое? Ну что ж. Я служу лакеем».
Когда он это сказал, Джоан спросила:
– У кого?
– Американец один, такой Питерc.
Женщин учат с малолетства скрывать свои чувства. Джоан не взвизгнула.
– Не Дж. Престон Питерc?
– Он самый. Вы его знаете?
– Я нанялась горничной к его дочери.
– А что?!
– Решила поехать на воздух. Мы с ней давно знакомы, вот она и возьмет меня в Бландингский замок.
– Но… но…
– Да?
– Какое совпадение!
– Да. А почему вы решили стать лакеем?
– Я… э… нужно для книг.
– А! Собираетесь описывать герцогов?
– Нет-нет. Скорее… э…
– Как же вы вышли на Питерса?
– По объявлению.
– Ага, ага…
– Вместе нам будет веселее.
– О да!
Они помолчали.
– Я решил вам сразу сказать, – снова начал Эш.
– Да?
– Я – у отца, вы – у дочери…
– Да.
– Поразительно!
– О да!
Больше ему ничего не приходило в голову. Странные люди эти девушки, думал он.
Когда он вышел, она подбежала к двери и прислушалась. Когда дверь внизу явственно хлопнула, она кинулась на улицу.
Там она пошла в соседнюю гостиницу и спросила скорбного швейцара: