Чингисхан. Верховный властитель Великой степи - стр. 23
Чингисхан любил его больше других братьев и сажал выше всех старших братьев…»[143]
Автор «Золотого изборника» («Алтан товч»), монгольский летописец Лувсанданзан упоминает Сочигэл эх, вторую жену Есухэй-батора, от которой у Есухэй-батора было двое сыновей – Бэгтэр и Бэлгудэй[144].
Описание процесса мировоззренческого становления нашего Героя мы начали с рассказа об источниках происхождения его мировоззрения: новых формах и условиях хозяйственной деятельности и социальной жизни родоплеменного общества монгольских скотоводов-кочевников XII века.
Но поскольку мировоззрение – это не только содержание, но и способ познания окружающей действительности, далее мы расскажем о том, «в каком духе» воспитывались дети Есухэй-батора и Огэлун, и в частности, Тэмужин, и каким образом формировалась система взглядов нашего Героя на окружающую действительность и его место в ней.
Представление об этом дают сведения, содержащиеся в уже не раз цитированном «Сборнике летописей» Рашид ад-дина, а также в записках китайских послов-шпионов Чжао Хуна, Пэн Да-я и Сюй Тина[145] и европейских христианских миссионеров Плано Карпини, Вильгельма де Рубрука[146], посетивших Великий Монгольский Улус в первой половине XIII века.
Чжао Хун отнюдь не для красного словца написал о том, что монгольские воины «рождаются и вырастают в седле. Сами собой они выучиваются сражаться. С весны до зимы [они] каждый день гонятся и охотятся. [Это] и есть их средство к существованию…»[147]
Пэн Да-я развил мысль своего соотечественника Чжао Хуна, а христианский миссионер Плано Карпини, побывавший в Монголии вслед за Пэн Да-я, подтвердил наблюдения последнего:
«…Монголы укладывают младенца в колыбель, которую надежно приторачивают к седлу коня его матери, и таким образом ребенок сопровождает свою мать, куда бы та ни отправилась. Трехлетнего ребенка монголы привязывают к седлу, дают в руки повод, и он скачет вместе со всеми. В возрасте четырех-пяти лет, дав в руки ребенка маленький лук и короткую стрелу, его начинают обучать стрельбе из лука. И уже через некоторое время подросший ребенок регулярно отправляется вместе со всеми на облавную охоту…»[148]
«…Дети их (монголов. – А. М.), когда им два или три года от роду, сряду же начинают ездить верхом и управлять лошадьми… Им дается лук сообразно их возрасту, и они учатся пускать стрелы, ибо они очень ловки, а также смелы»[149].
Несомненно, Тэмужин в детстве прошел под руководством отца подобное обучение и не раз участвовал в облавных охотах. Именно с этими своего рода «военными сборами и маневрами» были связаны, пожалуй, самые примечательные и запоминающиеся ощущения его детства.
Следующим, обязательным компонентом воспитания монгольских детей той эпохи было «наставление в [знании] родословия каждого появившегося на свет ребенка». В те далекие времена, когда знание истории предков считалось священным для каждого члена племени, человек, не знавший своей родословной, сравнивался с «обезьяной, блуждающей в лесу». Из поколения в поколение старейшины рода – сродникам, родители – детям передавали как самое дорогое наследство историю своего рода-племени. Персидский историк Рашид ад-дин писал об этом: «Обычай монголов таков, что они хранят родословие [своих] предков и учат, и наставляют в [знании] родословия каждого появившегося на свет ребенка. Таким образом, они делают собственностью народа слово о нем, и по этой причине среди них нет ни одного человека, который бы не знал своего племени и происхождения»