Чинди - стр. 20
– Ты правда больше не вернешься сюда? – поинтересовался Билл. Сейчас он выбрал облик молодого мужественного красавца. Он одарил Хатч лукавой многообещающей улыбкой.
– У тебя программки слабоваты, Билл, чтобы справиться с этой задачей.
Он рассмеялся. Но в этом звуке была странно серьезная нотка.
– Я буду скучать по тебе, Хатч.
– Я тоже буду скучать по тебе, приятель.
На банкете было весьма широко представлено научное общество. Вдобавок присутствовали, упрямо стараясь попасть в кадр, несколько крупных и целый ряд мелких политиков, а члены нескольких филантропических объединений, с самого начала активно поддерживавших Академию, сидели рядом с председателем за столом для почетных гостей. Эстель Триплит, сыгравшая Джинни Хейзелтайн в прошлогоднем мегахите «Быстрее света», открыла торжество задушевным исполнением «Заплутавшие среди звезд».
Подавали цыплят с рисом и зеленым горошком, много фруктов и разнообразные десерты. Как и положено на банкетах, еда была неплохая.
Сильвия Вирджил, руководитель миссиями, вела программу, представляла гостей и выразила особую признательность Мэтью Броули, который, с подачи Барбера, «появился в критический момент», чтобы спасти Даймена и его группу. Пастор вышел вперед, получил почетный знак и сорвал бурю оваций. Он выглядел настоящим героем. Чуть выше среднего роста, он шел как человек, который без колебания сцепился бы с тигром. Однако он улыбался намеренно скромно – мол, мы все герои, а я просто случайно оказался в нужном месте.
Хатч следила за ним, начиная сознавать, что волнуется. Ну и что? Она в своем праве.
Затем Вирджил попросила встать всех, кто был на станции «Ренессанс» в момент катастрофы. Все они сидели почти рядом, в передней половине банкетного зала, на левой стороне. Они поднялись и приветствовали улыбками остальных собравшихся, а телекамеры следили за каждым, и в зале гремели овации. Один из малышей озирался в полнейшем недоумении.
Следующим был представлен сенатор Аллен Назарин, вручавший награду Барберу.
Аллен Назарин отстаивал в Комитете по науке и исследованиям финансирование Академии. Он был одним из самых грузных людей, каких когда-либо доводилось видеть Хатч, но, несмотря на габариты, поднялся с большим изяществом. Поблагодарив за аплодисменты, он прошествовал к кафедре и оглядел столы.
– Леди и джентльмены, – сказал он с видом утонченного бостонского аристократа, – для меня большая честь находиться сегодня вечером среди вас по столь приятному поводу.
Следующие несколько минут он столь же высокопарно говорил об опасностях и невзгодах, подстерегавших исследователей при проведении работ во враждебных человеку условиях дальнего космоса.
– Там наши люди постоянно рискуют жизнью. И если не торопясь пройти по этим зданиям, мы увидим мемориалы тех, кто пожертвовал собой.
К счастью, сегодня у нас не вечер памяти. Без монументов и без надгробий. И этим счастливым обстоятельством мы обязаны рассудительности и проворности одного человека. Все собравшиеся здесь знают, как точно Барбер оценил опасность, когда почти одновременно пропала связь и со станцией «Ренессанс», и с кораблем «Уайлдсайд».
Должно быть, чувства Хатч были слишком заметны: молодой человек справа от нее спросил, все ли у нее в порядке.
– Клей распознал характерные признаки действия ЭМИ, – продолжил Назарин. – И понял: это нарушение связи означает, что условия на Протее резко ухудшились. И предположил, что опасность грозит и станции, и кораблю. Он не знал наверняка, что именно происходило, и мог послать на помощь всего одно судно, «Кондор». Но с каждой минутой промедления расстояние между «Кондором» и людьми на Протее увеличивалось.