Чертовка против Мажора - стр. 8
"Как в воду глядели — мой самый нелюбимый", – кривлюсь, гипнотизируя взглядом отвратительного цвета жидкость в пластиковом стакане. И это становится моей ошибкой. Потому что я совершенно забываю смотреть под ноги!
Стоит мне повернуться с нагруженным подносом наперевес, пластик сталкивается о каменную грудь так не вовремя проходящего мимо парня. Кашу спасти мне удается, а вот сок, к несчастью, нет.
Красное пятно растекается по белой рубашке, облепляя тело незнакомца и выставляя напоказ его… довольно хорошую форму!
Хоть какие-то бонусы от сока.
– Какого… Совсем берега попутала? – звучит грозный оклик над головой, и я наконец смотрю наверх.
Незнакомый парень довольно высок. Стильная стрижка, темные волосы, стального цвета глаза и… выражение абсолютной ненависти на по-мужски смазливом лице.
– Упс, – быстро сориентировавшись, я очаровательно улыбаюсь и прикусываю губу.
В этот момент мне думается, что пребывание в исправительном лагере будет не таким уж и плохим. Но я даже не догадываюсь, насколько сильно ошибаюсь.
4. Глава 3. Ярослав
Мне снится прекрасный теплый сон. Дует лёгкий летний ветерок, жаркое солнышко слепит глаза. Мы с родителями выбрались на пикник, и я, босоногий сорванец, мчусь вдоль нашей поляны у реки. Беззаботный, счастливый.
Под ногами тут и там полевые травы, над головой — синее-синее небо. Родители сидят на пледе, разговаривают о чём-то, смеются, а я собираю букет полевых цветов. Когда фиолетовые, жёлтые, белые и розовые цветы, названия которых я не знаю, набираются в приличную охапку, несу её моей красивой и сияющей от счастья маме.
– Ярик! Это всё мне? Спасибо! – ласково улыбается она и тут же начинает плести венки. Один за другим.
Я сажусь рядом с ней на плед, внимательно наблюдаю за тем, как проворно двигаются её ловкие пальцы. И мне так хорошо, так спокойно. Надев один венок на голову отца, мама притягивает меня к себе, целует в лоб, и, как корону, водружает на мою голову второй.
– Сынок, ты у меня такой хороший, я так тебя люблю, – шепчет мне мама, и её голос звучит для меня как самая лучшая музыка.
– Я тоже люблю тебя, мамочка, – в ответ обвиваю её шею руками.
Внезапно солнце закрывает темными тучами, сквозь звуки ветра и стрекотания кузнечиков прорывается какой-то другой звук – жесткий, настойчивый, неумолимый. Образ мамы выцветает, становится мутным, невнятным, и я открываю глаза…
"Точно. Это же будильник. Счастливое детство осталось далеко позади", – с тоской проносится мысль в ещё сонной голове.
Я хлопаю рукой по прикроватной тумбочке, хватаю часы и отключаю противный звук. Будь проклят Кингдом с его глупыми правилами, одним из которых является изымание мобильных телефонов! Ведь только по этой причине мне приходится просыпаться под раздражающую стандартную трель будильника.
Мерзость. Слово, которое, впрочем, применимо почти ко всему в этом месте.
– О, ребятки, смотрите, кто у нас тут проснулся! Не иначе, как сам Гром, – раздаётся с соседней кровати ехидный голос, стоит мне только подать "признаки жизни". Я поворачиваю голову, в желании отвесить парочку крепких словечек, но вижу то, что совершенно не хотел бы видеть.
– Дамир, нудист ты гребаный, сколько раз тебе говорил — спи одетым! – едва ли не по слогам проговариваю, но соседу хоть бы хны. – Мы тебе не тёлки, чтобы твоими телесами любоваться!